— Ну да, там, — махнул рукой Росси на запад.
Действительно, где-то вдалеке послышалось тарахтенье мотора. Все уставились в небо. В лучах солнца старенький аппарат казался совсем крохотным.
Мотор работал с перебоями. Но вот самолет с адским шумом и треском совсем низко — метрах в ста — пролетел над площадью.
— Сервиньо, — узнал Рейнальдо.
— Кто? — спросил интендант.
— Фумигатор. Поля опрыскивает. Трезвым никогда не бывает.
Сервиньо убрал газ, и его любимый «Бычок» — так он прозвал свой самолетик — направился к полю, но затем развернулся и вновь оказался над городом.
— Давай пониже, окропим их, — предложил Хуан. — Вот потеха будет!
От недостатка масла подвывал пропеллер. Из выхлопных труб вылетали язычки пламени. Сервиньо вел самолет вдоль главной улицы на высоте пятидесяти метров.
— Еще ниже!
Пилот отдал ручку от себя, и планирующий самолет оказался буквально над головами людей, собравшихся перед зданием муниципалитета.
— Теперь давай!
Хуан опустил рычаг бака, и тоненькие серые струйки, подобно дождю, стали падать на людей, наблюдавших за полетом.
— Да здравствует Перон! Так их! — прокричал Хуан.
Интендант, столкнувшись с парнем в темных очках, не удержался на ногах и упал. Асфальт обжигал руки. На голову лилось что-то прохладное и вязкое. Он начал чихать.
Нырнувший в какой-то подъезд Росси наткнулся головой на пистолет-пулемет толстяка в размалеванной квадратиками шляпчонке. От удара у Росси закровоточила рана. Гусман бросился под «пежо». Двое в штатском вскочили в автомобиль. Взревел мотор, машина сорвалась с места. Гусман почувствовал, как правую кисть придавило чем-то очень тяжелым. Острейшая боль пронзила всю руку. От вида крови, выступившей на раздавленных пальцах, помутилось сознание.
Самолет вновь появился над площадью. Укрывшийся под деревом комиссар полиции выхватил пистолет и, прицелившись, нажал на спусковой крючок. Именно в этот момент в глазах потемнело, на голову обрушился удар чем-то металлическим, он повалился сначала на колени, а потом носом уткнулся в траву. Двое из муниципальной полиции подхватили его под руки и потащили между деревьями.
Игнасио, высунувшись в окно, увидел полицейского, бегущего вдоль муниципалитета. Ни секундой не раздумывая, он вскинул ружье и выстрелил. Полицейский рухнул на асфальт.
От висевшего в воздухе облака ДДТ слезились глаза. Распластавшиеся на улице люди чихали, не переставая.
Капрал Гарсиа снова закрыл окна кусками картона.
— Здорово им подсыпали, дон Игнасио. Молодец Сервиньо!
Алькальд опустился в кресло для посетителей и посмотрел на прикрытый Газетами труп Мойяно.
— А теперь? — спросил он.
— Что теперь? — ответил вопросом на вопрос Гарсиа.
— Вот именно. Что скажет Перон?
— Обрадуется, — заметил капрал. — И гляди, меня еще комиссаром полиции назначит.
Когда самолет пролетал над городом в первый раз, Гульельмини нырнул в труду лома, которую представляли собой сгоревшие пикап и грузовик, и, плотно прижимаясь к асфальту, прополз под шасси. Естественно, его шикарный костюм моментально превратился в грязное рубище, а руки н лицо покрылись сажей. Окинув взглядом укрытие, Гульельмини различил под «шевроле» двух молодых людей из тех, что приехали вместе с ним, и пополз к ним. Один из парней, брюнет с маленькими глазками, держал в руках большущий карабин. Другой, остроносый, со светло-каштановой шапкой волос, водил по лицу платком, еще больше размазывая грязь.
— Куда нас привезли? — ворчал брюнет. — Разве это серьезная работа?
Пытавшийся подползти еще ближе Гульельмини услышал треск рвавшегося отворота брюк, которым он зацепился за выхлопную трубу грузовика.
— Круто заварили, — сказал интендант, — Придется дожидаться ночной темноты и брать штурмом.
— Если нас раньше не отравят, — пробурчал тот, который тер лицо платком.
— Когда самолет снова появится, буду стрелять в него. Улетел за горючим, — предположил державший в руках карабин.
— Скорее за ДДТ, — пробормотал интендант.
— Светлого времени осталось мало. Пока соберется в обратный путь, ночь тут как тут, — сказал брюнет.
Втроем они вылезли из-под останков машин на опустевшую улицу. Гульельмини прочихался и сплюнул. Небо в лучах заходящего солнца окрасилось В рыже-красноватый цвет. Раскаленный воздух, подобно, жару из горна, обжигал лица и руки.
Они пошли в сторону площади. Под растерзанными брюками интенданта кровоточила царапина на щиколотке. Брюнет, забросив карабин на плечо, вытащил из кармана темные очки, но убедившись, что они разбиты, швырнул их в канаву.