— Спасибо, дон Игнасио, вы и не представляете, как они мне…
— Капрал Гарсиа, передайте ему свой пистолет!
— Для чего, дон Игнасио? — спросил Мойяно.
— Защищать город.
Все еще не разобравшись, о чем идет речь, садовник взял пистолет и принялся его разглядывать. До пенсии ему оставалось совсем немного, и, вероятно, потому руки у него слегка дрожали. С улицы донесся крик:
— Полицейский Гарсиа!
— Комиссар! — пролепетал Гарсиа, глядя на Игнасио. — Если он меня увидит, быть мне за решеткой.
— Полицейский Комини!
— Меня комиссар вызывает.
— Оставайтесь на месте, — отрезал алькальд и, помолчав с минуту, добавил: — Я сам… тут глаз да глаз нужен.
Комиссар стоял посредине улицы. С ним — младший офицер Росси, Гусман, Суприно, Рейнальдо и еще с полдюжины парней. Игнасио выглянул в окно.
— Выходи, Гарсиа, я тебе приказываю!
— Он меня увидел, дон Игнасио. Я пропал.
— Да нет, тебя он не видел. Сиди на месте.
— Гарсиа!
— Я пойду к ним.
— Постой, дружище. Кто тебя назначил капралом?
— Вы, дон Игнасио, но если я не появлюсь, нас всех арестуют.
— Не трусь. Если выйдешь, он в порошок тебя сотрет за то, что пропустил меня в муниципалитет.
— Комини! Выходи, мерзавец! — заорал комиссар.
— Комини, оставайся здесь! — рявкнул Гарсиа.
— Рехнулся, что ли?
— Ни с места, говорю тебе.
— Нас в тюрьму упекут, дружище.
— Не «дружище», а «мой капрал».
— Ни шагу, — отрезал Игнасио, приставив револьвер к груди полицейского. — Запри его в уборной, — приказал он капралу Гарсиа.
— Сдать оружие!
Комини бросил на пол автомат и пистолет. Капрал втолкнул полицейского в туалет и закрыл дверь на ключ.
— Слушаю, дон Игнасио.
— Приготовься защищать правительство.
— Здесь, сеньор алькальд, никто не пройдет. Мойяно, забаррикадируй дверь в патио!
— Хотите, чтоб я пулю получил?
— Я сам тебя пристрелю, если не подчинишься.
Мойяно, убедившись, что с ним не шутят, метнулся к двери.
Комиссар, стоя на противоположном тротуаре, размахивал руками. Росси вытянулся перед ним по стойке «смирно», а затем опрометью бросился выполнять полученное приказание. Суприно отдавал распоряжения нескольким парням в штатском, вооруженным автоматами и карабинами с укороченными стволами.
От раскаленного солнцем асфальта поднимались волны горячего воздуха. Росси появился на полицейском джипе; развернувшись, он остановил машину на углу, блокируя подходы к муниципалитету. Стали собираться зеваки. Снова загудел репродуктор:
— Граждане! Население города Колония-Вела! Мы ведем борьбу за свободу! Проворовавшийся Фуэнтес маскируется под перониста, он должен уйти с поста! Выкурим его из берлоги — выгоним из муниципалитета! Да здравствует Перон!
— С чего они взбесилась? — недоумевал Игнасио. — Матео, позвони в Тандиль интенданту.
— Будете говорить с интендантом?
— Именно. Если, его нет на службе, звони домой, пока линию не перерезали.
Матео поднял трубку и нервно забарабанил по рычажку. Через минуту-другую раздался знакомый голос телефонистки, спрашивающей номер.
— Кларита, соедини-ка меня с интендантом.
— Гарсиа, закрой створку, а то нас гранатами с газом закидают.
— Не закидают, дон Игнасио. Таких гранат у нас в казарме нет.
— Все равно закрой. А комиссар что делает?
— Баррикады. Старый козел приказал собирать на улице всякий хлам, от хромого Дурана тащат ящики из-под овощей.
Тем временем в канцелярии муниципалитета появились Хуан Угарте и Мойянито.
— Жизнь отдадим за Перона! — закричал Хуан Угарте в дверях.
— Куда ты запропастился? — спросил Игнасио.
— Наблюдал с крыши. Таких франтирёрами называют.
— Франтирёр? Партизан! — воскликнул Игнасио. — Ну да, конечно. Бери автомат и лезь наверх. Без моей команды не стрелять.
— Туда и собираюсь.
— Эй, друг!
— Что прикажете, сеньор?
— За что тебя арестовали?
— Сказать по чести, пьян был, сеньор. Я работаю на кирпичном заводе и иногда пропускаю стаканчик в лавочке старика Бустоса. И всякий раз, как меня сцапают, заставляют мыть камеры, а то и всю казарму. Кормят плохо, вот сам полицейский может подтвердить…
— Капрал, — поправил Гарсиа, — теперь я капрал.
— Повезло тебе с повышением! Ну ладно, пойду. Умрем за Перона!
— Соединили, дон Игнасио! — закричал Матео.
Алькальд рванулся к телефону.
— Алло! Сеньор Гульельмини!
— Я спал после обеда, у меня сиеста, Фуэнтес.