Толик, как всегда, рассказывал свою историю легко и с приязнью, просто воспоминание, ничего больше. Он вытащил из кармана красно-розовую от крови руку с темной дырой почти посередине и активно жестикулировал. Иногда на меня попадали капли крови, прямо на мое лицо. Но я не могла заставить себя стереть их.
— Тут мы с Эдиком Шереметьевым родили хороший бизнес-план. Очень все просто: обещаешь им в газете работу, скажем, не знаю, няня, официантка, да хоть швея на завод или торговка, неважно. Она приезжает, глядишь — симпотная — да, ясен красен, работу получишь. Страшная — ну и хер с ней, пускай валит на все четыре стороны, не подходите вы нам. Ну, это в теории так было. А по правде обратно мы ни одну не отправили, потому что красота же, она в глазах смотрящего, как Фома Аквинский сказал. Ну и все, привозишь ее на квартиру, запугиваешь до полусмерти и объявляешь, что работа у нее есть, тока она неожиданная немного, но это ничего. Ну и все, менты на подсосе, сами их потрахивают на субботнике, девки никому не верят, бывает, что сбегают, но тогда поссать сходить среди ночи боятся, не то, что заявы катать. Вот так вот. Ну с того и жили потом большей частью. Ты думаешь на какое бабло твой батя заводик-то купил? Потом, конечно, он уже в легальный бизнес вкладывался, а мы с Эдькой ишачили. Ты думаешь, че, бате твоему впервой в костную муку кого-то перемалывать, да?
Я смотрела на него и ничего не понимала. Наверное, мне было слишком легко ощутить себя на месте тех, кого Толик избивал и запугивал. Наверное, насиловал.
— Но это же в прошлом? — спросила я. — Ты ведь сам говорил, что изменился. Я тебе верю.
И неожиданно он меня поцеловал, так странно, почти даже грубо. Какие-то такие поцелуи мне, пожалуй, снились. Я погладила его по голове.
— Толик, тебе надо успокоиться, — сказала я невнятно. Язык его двигался у меня во рту так, что невольно я представила, как Толик трахал бы меня.
Это сложно объяснить, он одновременно пугал и будоражил меня, я вся дрожала.
Толик принялся целовать меня в шею, потом расстегнул на мне олимпийку и полез под майку, сжал мне грудь. Я почувствовала, как лифчик намокает от крови. Было приятно, такое томительное ощущение, как когда только начинаешь мастурбировать, и ноги еще подгибаются.
Я не слишком хорошо понимала, что происходит, он трогал меня, впервые, и я ощущала, как он возбужден, видела, как странно расширены его зрачки, но в то же время все стало похоже на дурной сон, в котором я не была совсем собой, а Толик — не был совсем Толиком.
Я растерялась, перепугалась, отчасти возбудилась, жалела Толика — столько всего смешалось и улеглось слоями, как в красивом коктейле.
Он трогал мою грудь, живот, бедра, сжимал, тискал, отпускал, гладил, а я не понимала, что все это происходит со мной, и гладила его по голове.
— Бедный, бедный Толик, — говорила я. — Нам нужно зашить твою руку. Нам нужно в больницу.
Голос у меня был хриплый и прерывистый, я тяжело дышала, внизу живота тянуло, в трусах стало влажно.
Когда он тронул меня там, через штаны, но все-таки вот именно там, я захватала ртом воздух. Толик просто схватил меня и надавил, не двигал рукой и ничего не тер. Сначала ощущение было такое, что я кончу немедленно, потом вместо него пришла тяжесть и беспомощность.
Мне стало стыдно, я бы хотела до всего принять душ или хотя бы обтереться влажными салфетками.
Я вцепилась в него, приподнялась на цыпочках, почти повисла на Толике, позволяя ему сильнее хватать меня, сжимая бедрами его руку.
— Ну-ну, — сказал он. Между ног у меня стало еще более влажно и еще более горячо от его крови. Я подумала о месячных, почему-то эта мысль завела меня еще сильнее. Мне хотелось, чтобы Толик еще потискал меня, потрогал грудь и живот, пощупал между ног. Все это было возбуждающим и странным, немножко отвратительным, но оттого в два раза более волнующим.
И я чувствовала, как в меня упирается его член, и от этого вся я вздрагивала и сжималась, само это ощущение уже было как секс.
А потом он неожиданно отошел на пару шагов, оставив меня возбужденной и грязной, с расстегнутой олимпийкой, с окровавленными штанами. Толик скинул куртку, ногой расстелил ее между нами.
— Ложись, — сказал он.
— Что?
— Ложись, — сказал он. — Ты же этого хотела. Да? Да?!
Он прикрикнул на меня, и я сделала шаг назад, тогда Толик схватил меня за руку.
Ладно, подумала я, я ведь в любом случае хотела заняться с ним сексом. Это все равно будет по любви. И странно, а я ведь люблю все странное.