Сны мне снились ужасно беспокойные, я все не могла понять, где нахожусь, и что, в общем-то, происходит. Мы с Толиком были в каком-то незнакомом городе, причем совсем одни, ходили по подворотням, и Толик говорил, что он опаздывает на какую-то важную встречу, но я не понимала, с кем, ведь никого нигде не было.
Я просила его быть помедленнее, ведь я не успевала, и почти расплакалась. Над головой было темное небо, но вовсе не ночное, а затянутое чем-то, каким-то брезентом, и я думала, что же под ним, день или ночь, и какое солнце, или, может быть, совсем другая звезда.
Внезапно Толик остановился. Глаза у него были красные, как после долгого сна или рыданий.
— Послушай, — сказал он. — Ты, случаем, не знаешь, как правильно надо обойтись с существом, которое живет, мыслит и любит?
— Нет, — сказала я. — А что?
— У меня в тесте попался такой вопрос. Там несколько вариков: а) проституировать б) съесть в) использовать его в качестве подпорки для своего дома г) постараться понять.
— Не знаю, — сказала я и во сне, надо отметить, вправду не знала. Кто-то известный, кажется, говорил, что во снах мы все аморальны.
— Во. Если я завалю тест, меня отправят в ад. Мы, собственно, должны поговорить с Богом. Он обещал подсказать мне что-нить по этому поводу.
— Я думаю, ты должен найти ответ в своем сердце, — сказала я очень серьезно.
— Ну, да, сто пудов, — ответил Толик.
— А где Бог? — спросила я.
Толик указал на тяжелый, проседающий над нашими головами черный брезент.
— О!
— Это он?
— Не. Выше.
И я поняла, что надо всем этим городом не небо, а божественный свет, ровная, негасимая, огненная среда, которая рождает во всем любовь и смысл. Вечный свет. Верхняя часть неба, наполненная огнем — эмпирей. Мы не видели его, вот почему здесь было так темно и жутко. Мы просто не знали.
В то же время другие, слои неба ведь были сняты, и над нами, по сути, затянутая лишь брезентом, сияла открытая рана.
Богу должно было быть очень больно без всей этой синевы и всех этих облаков.
Толик раскинул руки и закричал:
— Ну ты же обещал мне ответы на все вопросы! Ты обещал дать мне подсказку!
Потом он развернулся ко мне и сказал:
— Надо найти длинную палку и все там проткнуть, поняла?
Какая фрейдистская ситуация, подумала я, очень странно.
Толик взял арматурину и, забравшись на скамейку, проткнул ей брезент.
Сквозь дыру полился вдруг такой ослепительный свет, что я сразу же проснулась, не в силах выдержать и секунды. Сердце мое билось быстро и часто.
И я простила Толика.
Потому что, Господи, как несовершенен мир, но он научил меня видеть в нем эту любовь, тот свет, который, в отличии от обнаженных небес, переносит взгляд.
Проснулась я глубоко за полночь, проспала почти весь день. Очень тонко и нервно, как в каком-нибудь романе.
Включила компьютер и стала читать избранное.
Иногда комментировала посты, иногда оставляла их без внимания — все равно, в общем и целом, обычная жизнь, которую я успела полюбить.
А потом я наткнулась на смерть Трикси.
Пост WillowB (москвички с анорексией и фанатки "Баффи, Истребительницы вампиров", если что) так и назывался: RIP Трикси.
Я думала не читать, страницу с Трикси, тем более, я для себя закрыла, и с тех пор столько всего произошло.
Но пролистать пост не смогла.
"Вчера в 19.45 умерла Трикси. Я звонила ее маме, она не верит, никто не верит. Уже написала ей столько смсок, все деньги ушли с телефона. А еще удивляюсь, что она не отвечает. Как больно терять подруг. (((((Ужасно будет читать это всем, кто знал Трикси, но вот так. У меня нет слов, просто нет слов.((((Это очень несправедливый мир, если вот так заканчиваются истории таких девчонок, как Трикси. Короче, мама ее держится, как может, папа очень расклеился (по словам мамы), а ее сестра вообще в невменозе. Похороны через два дня (12.11.2010), в 13.30 на Кузьминском кладбище. Можно встретиться в 12.00 и помянуть ее отдельно, а потом вместе пойти на кладбище. Флуд буду чистить. Спи спокойно, Трикси, мы тебя любим!".
Пост был очень простой и очень подходящий для Трикси, матерившейся в каждом посте и выставлявшей фотки своей лысой головы и обзоры на документалки вроде "Ликов смерти" или "Собачьего мира".
WillowB с Трикси были очень дружны, может, из-за того, что Трикси являла собой влажную фантазию любой анорексички, и теперь мне стало жалко обеих.
Комментарии пестрели грустными смайликами, обещаниями покончить с собой и предложениями помощи.
Я тоже написала кое-что. Кое-что, надо сказать, совсем стандартное: Господи, как это ужасно.