Я сказала:
— Толя, иди сюда. Ты не мешаешь.
— Да не, — сказал он. — В последний раз меня окружало столько девок, когда…
Тут он осекся.
— Да и неважно.
Никогда не думала, что увижу его таким смущенным. В какой-то степени я была даже рада этому. В конце концов, теперь я знала еще одну Толикову грань.
Мы вышли из метро на ослепительный свет. Солнце вышло из-за туч и осияло все небо, окунуло его в тенарову синь.
Я решила, что это хороший день для похорон. Если так подумать, куда лучше, чем дождь. Кто вообще придумал эту дурацкую примету?
Мы уселись во дворе, недалеко от остановки нужного нам автобуса. Санстеп достала из сумки банки с алкогольными коктейлями, ровненько расставила их. Толик отошел от нас на приличное расстояние, можно было и вовсе предположить, что он не с нами.
— Не очень он у тебя общительный, — сказала Сандра. — Не то что мой.
— Обычно общительный, — я пожала плечами. — Думаю, он просто смущается.
Мне достался "Черный русский". На вкус эта жидкость напоминала жидкое печенье, разведенное со спиртом.
Санстеп сказала:
— Давайте за Трикси.
— Трикси никогда не пробовала этой гадости, — добавила Севи.
— Один раз, — сказала WillowB. — Мы с ней пили "Рэд Девил". Может, это ее и убило?!
— Как давно? — спросила я.
— Полгода назад.
— Тогда вряд ли.
Мы помолчали, я понюхала свой коктейль, в нос мне ударил резкий, химический запах.
— Так ее жаль. Не верится, что постов не будет больше.
Санстеп сказала:
— Она меня очень вдохновляла.
Я не очень понимала, что нужно говорить в такой ситуации. Впрочем, а в какой ситуации я все понимала верно?
Сандра сказала:
— Моя мама говорит, что Бог придумал рак, чтобы забирать на небо самых лучших людей.
Сказано это было чуть язвительно, но не без тайного желания в это поверить.
Ну должно было ведь найтись хоть какое-то объяснение. Вот Толик бы все рассказал, отыскал бы нужные слова.
Но Толик на детской площадке висел на паутинке вниз головой и о чем-то разговаривал с трехлетним малышом, иногда вытягивая вниз руку и трогая песок.
Я сказала:
— Мне кажется, такое нельзя осмыслить из какой-то религии, потому что получается, что Бог все равно злой, как ты ни крути.
Мы выпили.
— Да уж, — сказала WillowB. — И кто же знал, что она умрет?
Но ответ был прост: знали все.
Никому не хотелось, в то же время, впускать такое знание в сердце.
Самым странным было, пожалуй, во всей этой истории мое отношение к Трикси. Не скажу, что очень уж оно оказалось человечным даже в самом финале.
Помню, когда я только начала ее читать, больше всего меня удивляло то, как Трикси описывала свою жизнь. На самом деле удивляла именно обыденность.
Вот она смотрит аниме, а вот она поругалась с мамой, а вот ее тошнит из-за химии, а вот она делает опрос, какую татуировку ей набить после выздоровления, а вот не хочет ехать на дачу, и ей не нравится мальчик, которому нравится она, и наоборот — тоже.
Все как у всех. Жизнь есть жизнь. И даже черные пятна на ней не превращают ее в ничто.
Трикси писала об ужасающей физической боли, но еще о том, какая это боль, что Занзас из Реборна не стал боссом мафии. У нее был двоюродный брат-лошпед, и фанфики про итальянскую мафию, и мечта поехать в Рим и в Токио.
Девочка как девочка.
Но я не могла ее так воспринимать, потому и чувствовала себя здесь чужой.
Для девчонок Трикси была просто подругой. Они, может, не в силах были до конца поверить в ее смерть, зато до конца верили в ее жизнь.
Я — наоборот. В смерти Трикси я видела трагедию, за которой не видела саму Трикси. Ее неповторимую и обычную судьбу. Вот так вот. Судьба девушки, умершей от рака в восемнадцать лет — обычная.
Всякая судьба — обычная, и в этом состоит великая любовь Бога ко всем своим созданиям.
Мы пили коктейли в жестяных банках, и девочки делились историями из жизни Трикси.
Санстеп рассказала, как они вместе организовывали форум по Хеллсингу, набирали игроков, как только Трикси умела отказывать тем, кто писал убогие анкеты, а Санстеп все время пасовала. И как же теперь форум без Трикси?
Севи рассказала, как они писали в соавторстве, и что рассорились в пух и прах, потому что Трикси упрямо не хотела хэппи-енда.
— Она считала, что все любят ангст, — сказала Севи. — Теперь я понимаю, почему.
Прозвучало это очень смешно, но зато искреннее и правдиво.
Сандра рассказала, как в слезах и соплях звонила Трикси в три часа ночи, потому что Трикси не надо вставать в школу.