Мне хотелось нестись на полном ходу в машине без тормозов или плыть по реке, чье течение слишком быстрое, чтобы справиться с ним.
Я хотела уехать с Толиком и боялась, что сделаю больно родителям.
Хотела остаться с родителями и боялась, что сделаю больно Толику.
Даже мысли о том, что это все временно, что это просто путешествие длиною только чуть больше полугода мне не помогали.
Все развернулось так стремительно, распрямилось внезапно и пружинкой, отдача ранила меня, и я плакала и радовалась, что отдала Толикову куклу Любане.
А то разбила бы ее.
А так просто ходила по комнате, плакала и заламывала руки, будто форменная истеричка.
Да и почему будто?
Почему надо всегда выбирать? Почему нельзя получить все и сразу?
Я так боялась потерять его, и так боялась разочаровать родителей, и даже не знала, чего боюсь больше.
Когда от слез стало тяжело дышать и заболело горло, я решила сделать то же самое, что и всегда.
Проспать свою жизнь.
Я выпила диазолин (это вам не диазепам, просто средство от аллергии, зато никто не запрещает маленьким девочкам хранить его) и легла в кровать.
Думала, не засну, в конце концов, я выпила только антигистаминное, а перенервничала страшно.
Но, видимо, у меня были отличные предохранители.
Они предохраняли меня от решений, верных и неверных, вообще любых.
Глава 17. А как же Толик?
Я проснулась на рассвете, втайне надеясь, что Толик уже уехал со своей спортивной сумкой, со своим дзеновым безумием, со всеми своими дурацкими привычками и странными словечками.
Что всего его уже нет.
Заснуть больше не получалось, сердце колотилось, будто бешеное. Я снова заплакала, и плакать было в каком-то смысле сладко — моя настоящая любовная трагедия.
Моя собственная, моя живая боль. Будто крошечное животное у меня в груди пытается прорыть себе ход наружу через кости и плоть.
Господи, подумала я, Боже мой, мой Толик.
Как так вышло, что я у тебя дура и слабачка?
И бедные мои родители. Вам тоже со мной не повезло.
Я встала с кровати и на цыпочках прошлась по коридору, спустилась вниз, толкнула дверь Толиковой комнаты.
Она была пустой. Пустой по-толиковски, так что он вполне мог быть где-то рядом. Но, заглянув под кровать, я не обнаружила его спортивной сумки — единственного свидетельства его реальности и присутствия.
Постель была разобрана, и я легла на нее, сжалась в комочек и пару минут вдыхала Толиков запах.
В слезах я вернулась в комнату.
Если так подумать, Толик ведь не умер.
И я, уехав с ним, не потеряла бы родителей.
Выбор, в общем-то, передо мной стоял не такой уж драматичный.
Я просто не могла его сделать. И теперь сердце мое разрывалось.
Я ощутила приближение истерики, принялась выдвигать ящики и с треском их задвигать. А потом вдруг распахнула шкатулку, и на меня пахнуло отвратительным запахом окурков.
Мои колечки с блестящими камушками, колечки из белого золота и родированного серебра. И мои окурки, их отвратительная вонь, пропитавшая все вокруг.
Окурки и колечки. Фрейдистские символы, если вдуматься, то — вполне.
Я тупо глядела в шкатулку несколько минут, а потом подумала: да пошло оно все к черту.
И я достала из шкафа рюкзак для путешествий и свой любимый красный спортивный костюм, в котором я — супергероиня.
Собрав вещи, я выдрала листок из тетрадки и села писать письмо родителям. Если Толик уехал, что ж, сожгу его. И напишу другое письмо — Толику.
Надо хотя бы попробовать выбрать хотя бы что-нибудь.
Вот что я написала:
"Дорогие мама и папа, я люблю вас очень сильно, но сейчас я должна принять свое первое настоящее решение. Оно может вам не понравиться, во всяком случае, с первого взгляда, но вы сами говорили мне, что я должна быть более открытой к миру, общаться с людьми и заняться чем-нибудь, что мне нравится.
Мне нравится помогать людям, общаться с ними. Я еще не знаю, нравится ли мне путешествовать, но я попробую. И я люблю Толика. Наверное, вы подумаете, что это шутка, но, в самом деле, я люблю его. Если не верите мне, спросите у дяди Жени. Я думаю, он все понял. Я люблю его, и я поеду с ним, и посмотрю на мир, и на разных людей. Все это время я только репетировала жизнь, а теперь я хочу жить. Хочу узнать о себе какие-то новые вещи. Побывать в городах, которых себе даже не представляю. Я хочу понять, зачем я живу. Я близка к этому, как никогда. Вы говорили, что мне надо повзрослеть, и я собираюсь этим заняться. Мы будем много ездить, и у меня будет время, чтобы готовиться к экзаменам. Когда я, конечно, определюсь, куда я хочу поступать, и хочу ли я поступить вообще хоть куда-то. Пожалуйста, не расстраивайтесь. Может быть, я совершаю ошибку, но это не так важно, как сам шаг. Иногда не так важно выиграть, как начать играть.