Брюс нерешительно взял в руки булочку и начал отщипывать по кусочку. Кусочки он макал в джем, пачкая пальцы и щёки. Аманда мысленно вздохнула. Селина задумчиво глянула на Брюса, а потом вдруг поднялась, перегнулась через стол и взяла одну из булочек в корзине.
— Смотри как лучше, — сказала она, взяла со скатерти столовый нож и аккуратно разрезала булочку пополам. Потом потянулась за джемом, щедро зачерпнула и размазала по половинке. — Держи.
Брюс несколько мгновений неотрывно смотрел на неё, а потом вдруг замахнулся и прицельно кинул недоеденную корочку прямо Селине в лоб. Селина отшатнулась от неожиданности и сощурилась. Она подалась вперёд ещё сильнее, и, прежде чем Аманда успела спохватиться, впечатала булочку намазанной стороной в щёку Брюса. Тот возмущённо охнул. Селина злорадно повела булочкой, оставив на его лице бледно-оранжевый липкий след.
Аманда подхватилась на ноги, но Брюс оказался проворнее: успел метнуть в Селину куском мякиша. Крошки застряли у девочки в кудряшках, а на лице её застыло искреннее, ни с чем не сравнимое удивление.
— С едой не играют! — Аманда хлопнула ладонью по столу, но голос повышать не стала. Опыт показывал, что даже этого стука хватало, чтобы кто угодно заткнулся. — Будете сами сегодня замешивать тесто для булочек и печь. А потом будете есть то, что напекли, даже если подгорит. Или не пропечётся.
— Но, Мэнди… — начала было Селина и запнулась. Потом вздохнула и понурила голову: — Да. Ты права.
— Что-о? Что за чушь, боже мой. — Брюс вскинул руки. Он будто и не собирался взяться за салфетку, чтобы вытереться. Маленький грязнуля. — Это эксплуатация детского труда!
— Мистер знает такие умные слова, — ядовито отозвалась Аманда, — но они не освобождают его от ответственности. Жил на улице, но не научился ценить еду? Ну, так изволь освоить эту науку. — Она обошла стол, взяла салфетку и начала вытирать мальчишке лицо. — Свин.
Брюс попытался вырваться. Селина тихо фыркнула, вскинула голову, как делала её мать, когда шутила.
— Лучше не сопротивляйся. Или она снова засунет тебя в ванную. — Она подмигнула ему, встала и начала собирать тарелки.
Брюс обречённо засопел, но расслабился. И слава Богу.
***
Одногодка в доме сделал Селину немного разговорчивее. После выходки с булочками она стала немного больше походить на обычного ребёнка тринадцати лет. Это было однозначно хорошо.
Плохо было, что с появлением Брюса её увлечение стенолазанием, драками и посиделками на дне бассейна обрело второе дыхание. Аманда жила начеку постоянно, потому что вместе с Брюсом Селина влезла, например, под самую крышу, где они бродили по балкам, раскинув руки в стороны, чтобы сохранить равновесие.
Аманда тогда не сразу поняла, куда именно они делись. Сначала они были в гостиной, разбирая какие-то задачки по математике, а потом вдруг исчезли. Им, наверное, было даже смешно наблюдать за тем, как Аманда носится по особняку в поисках двух нерадивых детей. Когда она обнаружила их, они сидели на балке, свесив ноги. Брюс жевал утащенную с кухни булочку. Булочка, к слову, их и выдала — Аманде на голову упал кусочек сдобы.
— Слезайте оттуда. Немедленно! — сощурилась она, снова не повышая голос. Только ткнула пальцем в пол рядом с собой. Этого было достаточно, чтобы Селина поднялась и пошла, покачиваясь, по балке. Любую другую няньку, наверное, в такой ситуации уже удар бы хватил. Но Аманда, во-первых, видела вещи и пострашнее. Во-вторых, она прекрасно помнила, как Брюс поймал Селину за руку тогда, в первый день. Ловить оступившихся было у него одним из главных инстинктов, это даже с первого взгляда было заметно.
Брюс шагал за Селиной. Он выставил перед собой руки, почти касаясь тонкой талии девочки перед ним, страхуя её каждый раз, когда она пошатывалась особенно сильно.
Селина дошла до края балки, нагнулась и вцепилась в тяжёлые бархатные портьеры, съехала вниз, взметнув облако пыли, и приземлилась на пол, громко шлёпнув босыми ногами.
Пока спускался Брюс, Селина отыскала свою обувь, обулась и метнулась к Аманде, виновато склонив голову. Было видно, что виноватой она себя почти не чувствует, просто расстраивать Аманду не хочет. С чувством вины у неё всегда было хорошо, но, почему-то оно совершенно не работало в те моменты, когда у Селины переставал работать инстинкт самосохранения. Как с этим бороться, Аманда не представляла.
Брюс спустился тем же способом и прошествовал к Аманде как был, босиком.
— Да ладно вам. Что в этом доме может быть таким уж опасным, чтобы с этим не справился врач с кучей денег? — протянул он с вызовом. — Я же не на улицы её тащу. А ей хочется научиться хоть каким-то стрёмным штучкам. Адреналиновая наркоманка, — проворчал он в сторону Селины. Аманда сдержалась и не отвесила ему звонкую оплеуху, потому что, судя по его взгляду, он и так всё время боялся огрести затрещину. Их первое знакомство и вправду нельзя было назвать приятным, но Аманда совершенно не жалела, что погорячилась.
— Ты никогда не падал с такой высоты, и знать не знаешь, какие могут быть последствия, — сказала она вместо этого. — Есть вещи, знаешь ли, похуже смерти.
Брюс шмыгнул носом и не ответил. С оборвавшимся сердцем Аманда поняла, что он уже не откажется от своей идеи посвятить Селину в «правду улиц».
Нельзя было (да и не хотелось) выгонять Брюса по многим причинам, но Аманда надеялась оградить Селину от страшной правды, которая пока её совершенно не касалась.
Жалко только, что это было нереально.
***
Они провели втроём неделю. У Аманды появилось немного больше свободного времени, хотя она и подскакивала постоянно, чтобы проверить, не забираются ли её подопечные по плющу на крышу, не ходят ли они по балкам, не прыгают ли из окна второго этажа в кусты.
Они делали всё, кроме последнего, с поразительной и завидной периодичностью, стоило Аманде отвлечься хотя бы на пятнадцать минут.
Дети по-прежнему спорили, то и дело чуть не доходило до драки. Правда, теперь, когда Брюс взялся учить Селину драться без перчаток (Аманда сначала не верила, что такой малец может что-то толковое знать), Селина вполне могла уложить его на лопатки.
Вестей от Гордона не было. Один раз он позвонил Аманде и сообщил, что нашёл прокурора, который готов заняться делом Кайлов. Вскрыть все подробности, доказать, что оно не было раскрыто и снова начать процесс. Звучало это не очень обнадёживающе, и в какой-то момент Аманда даже задумалась: не окажется ли, что теперь вместо одного ребёнка на ней будет висеть два? Двое детей, которые, может, ничего и не крушат, но постоянно ищут на свои тощие белые задницы неприятности?
Она бы не возражала. Но если расследование грозило затянуться, то нужно было найти документы Брюса, узнать, живы ли ещё его родители, и в случае чего оформить на Аманду опекунство.
***
Дети исчезли в конце второй недели.
В полдень в доме стало неприятно тихо, будто перед надвигающейся бурей или плохими новостями. В этот раз дело было не в погоде, вестей тоже не предвиделось. Это была совсем другого вида угроза, и угроза эта пришла за Брюсом.
Аманда нарезала овощи, чтобы приготовить их на гриле, когда тревожная тишина вдруг перестала быть тишиной. Аманда услышала шорох у себя за спиной и, ещё даже не обернувшись, потянулась за поварёшкой. Шорох повторился.
Аманда перехватила поварёшку и широко замахнулась, разворачиваясь. Она попала в голову коротко стриженному молодому мужчине. Тот охнул, выронив от неожиданности пистолет, и схватился за лоб.
На них напали. Аманда ударила парня поварёшкой в висок. Половник согнулся, а непрошенный гость осел и завалился набок. Аманда подняла его пистолет и сунула его в передник, сама же бросилась в гостиную, где должны были быть дети. Она на ходу задрала юбку, нажимая потайной рычажок в протезе и открывая тайник с пистолетом. Выхватив его, она посмотрела на Селину и Брюса, удивлённо замерших посреди комнаты, и шепнула им: