Кейт с удивлением поняла, что никто из них не знает, что Рэнд уехал из Белдон-Холла и уже несколько недель живет в Лондоне. Странно, что он ничего не сказал друзьям, подумала Кейт, и в душу ее закрался безотчетный страх. Она любила Рэнда, скучала по нему и хотела быть с ним вместе. И когда она отвечала на письмо Мэгги, то не стала упоминать о том, что приедет в Вудленд одна. Она очень нуждалась в совете подруги. Та могла ей помочь изыскать способ уничтожить пропасть, разделявшую ее с Рэндом.
Кроме того, лорд Рейвенуорт тоже там будет. Только он знает ее мужа лучше, чем Мэгги, и, наверное, сможет чем-нибудь ей помочь.
Пора было думать о будущем, а будущее для нее – это Рэнд. Кейт помнила каждую его улыбку, каждое ласковое прикосновение. Как хорошо ей было, когда они занимались любовью. Ей нестерпимо захотелось вернуть эти восхитительные мгновения.
Пускай Рэнд ее не любит, но ведь он ее муж. Они женаты, и впереди их ждет долгая жизнь. Врач сказал, что она вполне способна выносить и родить мужу здорового малыша. Когда Рэнд вернется домой, они могут еще раз попытаться зачать ребенка, и на сей раз у них наверняка все получится.
Кейт была полна решимости начать жить заново. Единственное, что для этого требуется, – это убедить мужа вернуться домой.
Стоя в холле своего лондонского особняка, Рэнд натянул лайковые перчатки, подождал, пока дворецкий накинет ему на плечи плащ, и направился к двери. Вечер выдался чудесный. Небо наконец-то было чистое, звезды сияли на небосклоне, словно бриллианты. Днем выпал легкий снежок. Он накрыл грязные канавы белой пеленой, и город выглядел чистым и светлым.
Во всяком случае, Рэнду так казалось. Да и вся его жизнь казалась ему чистой и светлой и наконец-то снова нормальной. Здесь был теперь его мир – сверкающий, веселый, танцующий мир богатой лондонской аристократии. Со дня приезда в город Рэнд с головой ушел в светскую жизнь с единственной целью – забыть свою незадачливую женитьбу, утрату любимого сына и женщину, которая, сама того не ведая, практически лишила его мужественности.
Твердо решив добиться поставленной цели, Рэнд, как правило, возвращался домой незадолго до рассвета, обычно слегка навеселе. Появились друзья из прошлого: лорд Энтони Майлз, второй сын маркиза Уилберна; Раймонд де Яиг, бывший школьный приятель; виконт Сент-Ив, красивый мужчина, но отъявленный мошенник, которого он знал уже много лет; и другие, с которыми Рэнд был едва знаком. В основном это были холостяки, но встречались и женатые.
Они много пили, играли в карты и другие азартные игры, и Рэнду стало казаться, что он уже начал достигать своей цели.
Боль ушла, Рэнд был в этом уверен. Он снова был счастлив. Темные дни канули в прошлое. Он перестал о них вспоминать. Время от времени он писал Кейт короткие письма и считал, что на данном этапе этого достаточно. Быть может, позже он нанесет ей визит, посмотрит, как она там поживает. Но не сейчас. В настоящее время он доволен своей жизнью и не желает, чтобы что-то ее отравляло.
Он восстановил не лишенные приятности отношения со своей бывшей любовницей, Ханной Риз.
Как и в былые времена, он посещал ее каждый вечер. После приезда в Лондон он купил ей новые роскошные апартаменты, где они могли встречаться без помех.
Скоро он поедет к ней, подумал Рэнд, но сначала проведет несколько часов в «Уайтс», сыграет в вист или мушку и наверняка выиграет, потом отправится на какую-нибудь вечеринку с друзьями, а уже потом поедет к любовнице.
Ханна наверняка будет его ждать. Красивая она женщина: светлые волосы, стройная фигура, маленькие конусообразные груди. Ничего общего с миниатюрной, изящной рыжеволосой особой, которая так и норовит заставить вспомнить о себе всякий раз, когда он бывает неосторожен, грозя разрушить созданный им хрупкий мирок.
Ханна и Кейтлин абсолютно разные, как луна и солнце. В глубине души Рэнд понимал, что ему недостает солнечного тепла и света, которые дарила ему Кейтлин, однако ни за что не признался бы в этом. Как ни старался он с головой погрузиться в великосветскую жизнь, такую привычную, хотя поначалу слегка позабытую, в самых укромных тайниках его сердца притаилась холодная тоска.
Выиграв несколько сотен фунтов у своего старого соперника по скачкам лорда Маунтрайдена, что весьма его порадовало, Рэнд ушел из «Будлза» сразу после полуночи и отправился в уютное гнездышко Ханны, располагавшееся в тихом и вместе с тем удобном районе Мейфэр. Та, естественно, уже ждала его, облаченная в прозрачный шелковый французский пеньюар, подаренный им несколько лет назад. Налив Рэнду бренди, которое тот охотно выпил, она сразу же повела его в спальню.
– Я думала, ты приедешь раньше, – проговорила Ханна, и в голосе ее Рэнд уловил легкое недовольство, хотя раньше она не имела привычки жаловаться. – Ты же говорил, что мы можем поехать куда-нибудь поужинать.
Но Рэнду никуда не хотелось ехать. От Ханны ему нужны были не разговоры, а ее тело, которое могло бы помочь ему забыться хотя бы на одну ночь.
– Время пролетело так незаметно, – оправдывался он. – В «Суррее» дают новую оперу. Давай я свожу тебя туда на этой неделе.
Это скорее не опера, а фарс, подумал Рэнд, но Ханне все равно. Да и театр небольшой, уютный, малопосещаемый – как раз для того, чтобы сводить туда любовницу. Ему вдруг живо вспомнилось, как он целовал Кейт в Королевском театре – красивую и негодующую, не побоявшуюся сказать ему все, что она о нем думает, и вызвавшую в нем такое острое желание, какого он никогда не испытывал ни к одной женщине. Стиснув зубы, Рэнд безжалостно выбросил это воспоминание из головы.
– Иди сюда, Ханна, – приказал он.
Она послушно подошла, грациозно ступая в своем почти прозрачном шелковом пеньюаре бледно-лилового цвета. Сколько он себя помнил, она всегда была рядом, утешала его, когда он больше всего в этом нуждался. Казалось, мир вот-вот разрушится и уже нет сил жить дальше – тогда-то он и приходил к Ханне.
Обхватив Рэнда руками за шею, Ханна притянула его голову к себе и прильнула к его губам. Рэнд оборвал поцелуй, прежде чем она успела почувствовать желание.
Ему казалось, что поцелуй – это нечто интимное, сопряженное с нежностью и любовью – чувствами, которые он никогда не питал к Ханне. И он принялся массировать пальцами ее соски, потом рассеянно гладить ее тело. И, наконец, его собственное тело отозвалось желанием, хотя для этого потребовалось гораздо больше времени, чем должно было бы. И Рэнд ощутил досаду, осознав, что их занятия любовью доставляют ему все меньше удовольствия.
Сегодня ему просто хотелось побыстрее покончить со всем этим. Прижав Ханну к кровати мощным телом, Рэнд расстегнул брюки, раздвинул ей ноги и рывком вошел в нее. Ханна тихонько ахнула. Он занимался с ней любовью быстро и небрежно, понимая, что должен дождаться, пока она достигнет пика наслаждения, но не желая ждать.
Когда они закончили, Рэнд тотчас же отстранился от нее и принялся поправлять одежду.
Свернувшись калачиком на кровати, Ханна наблюдала за ним из-под полуопущенных золотистых ресниц.
– Это о ней ты все время думаешь, верно? О своей жене?
Рэнд бросил на нее суровый взгляд.
– Я никогда не думаю о своей жене! – отрезал он.
– Вот как? – Ханна недоверчиво вскинула брови. – А мне кажется, она постоянно сидит в тебе. Ты хочешь ее, а не меня. Мне кажется, ты только делаешь вид, что не скучаешь по ней, а на самом деле это не так. Но ведь она твоя жена. Почему ты не хочешь просто взять и привезти ее?
В груди Рэнда зародилось какое-то странное чувство, которому он пока не мог дать названия. На душе вдруг стало тяжело. Рэнд стиснул зубы, пытаясь снять эту тяжесть.
– Я не хочу говорить о ней. И пока я оплачиваю твое жилье, полагаю, ты будешь выполнять мои желания.
Он почувствовал на своем лице ее взгляд. Будучи актрисой, Ханна видела людей насквозь. Понимать и оценивать их поведение было ее работой, и, надо сказать, она весьма в этом преуспела. Она не сводила с Рэнда глаз все то время, пока он вытирал со щеки помаду белым платком. Закончив, он направился к двери.