— Не надо им потворствовать, Джина, — недовольно проворчал он. — Они все очень прилипчивы и надоедливы. Могут часами ходить за нами хвостом!
— Но ведь это дети! Смотрите, какие у них веселые и счастливые лица. Чьи они?
— Это дети наших слуг, живущих вон в тех белых домиках. Мы специально поселили их подальше от своего дома. Неизвестно, что может прийти им в голову.
Это колониально-снобистское отношение к прислуге шокировало Джину. Она замолчала и больше не задавала никаких вопросов.
Когда суденышко пришвартовалось к миниатюрному причалу, к детям присоединилось несколько взрослых. Это были сильные, жизнерадостные островитяне в красочных экзотических одеждах. Они помогли Джине спуститься по сходням и перенесли на берег ее вещи. Девушка приветливо улыбалась им, тепло благодарила за помощь, гладила по курчавым головкам ребятишек. Она очень любила детей, хотела иметь своих и была готова тут же подружиться с толпой окруживших ее прелестных созданий с шоколадным цветом кожи. Но появился Эндрю и мигом всех разогнал.
— До свидания! — крикнула им вслед Джина. — Скоро увидимся!
— Ради Бога, — продолжал брюзжать у нее над ухом Эндрю.
Он взял невесту за руку и повел к ожидавшему неподалеку роскошному автомобилю. Она же продолжала смотреть в сторону убежавших ребятишек.
— Черт побери, — вернул ее к действительности раздраженный голос Эндрю. — Куда запропастился этот Джим?
— Кто?
— Джим, наш шофер. Он должен быть около машины.
Один из слуг, грузивших багаж, обернулся к Эндрю и сказал:
— Джим решил, что вам доставит удовольствие самому сесть за руль, и уехал на континент, босс. Ваша матушка, миссис Хэмфри, согласилась с ним.
— Ну и прекрасно!
Эндрю пробормотал себе под нос какое-то ругательство и пригласил Джину сесть рядом с ним на переднее сиденье.
Чтобы как-то успокоить своего жениха, девушка снова положила ладонь на его руку и мягко сказала:
— Ничего страшного, Эндрю, Здесь ведь, насколько я себе представляю, не так уж далеко?
— Дело не в этом! Я плачу деньги шоферу не за то, чтобы самому сидеть за рулем.
Джина удивленно подняла брови и спросила с видимым раздражением:
— Но ты, наверное, сам одеваешься по утрам и зашнуровываешь себе ботинки? Или я ошибаюсь?
Эндрю недоуменно посмотрел на нее, потом через силу улыбнулся:
— Ты, наверное, считаешь меня инфантильным и капризным?
— В какой-то степени да.
Хэмфри глубоко вздохнул и тронул машину с места.
— Ты права, Джина! Прости меня.
Девушка понимала, что ей еще ко многому предстоит привыкнуть. Конечно, позже она постарается исправить кое-какие черты характера своего супруга и, вероятно, добьется успеха: по природе Эндрю не был злым. Он просто редко задумывался над тем, что делает.
В этот момент Хэмфри чуть притормозил машину, протянул руку на заднее сиденье и достал что-то завернутое в яркую оберточную бумагу.
— Это для тебя, — с улыбкой сказал он, передавая пакет невесте.
С момента их помолвки Джине стало трудно отказываться от подарков своего жениха. Они следовали один за другим, и порой она чувствовала некоторую неловкость. Но и на этот раз Джина изобразила благодарную улыбку.
— Ты меня портишь! — кокетливо запротестовала она.
В обертке оказалась небольшая квадратная коробочка. Джина открыла ее и лишилась дара речи, увидев инкрустированные драгоценными камнями ручные часы. Боже мой, подумала девушка, это же так подло: принимать роскошные подарки от человека, которого не любишь! Но ведь другие женщины так делают и не видят в этом ничего дурного. А если сейчас отказаться принять часы, Эндрю непременно обидится. Ему же нужна только моя счастливая улыбка — так пусть он ее получит!
Джина подняла на жениха свои голубые глаза, затуманенные фальшивым восторгом.
— Нравится? — спросил Эндрю.
— Они замечательные! Спасибо, дорогой!
Их губы слились в долгом поцелуе. Нога Хэмфри соскользнула с педали, и машина остановилась. Джина хотела было отстраниться, но Эндрю удержал ее и еще несколько мгновений страстно прижимал к себе.
— Мм! — простонал он в сладостном изнеможении. — Вот что мне было нужно больше всего на свете! Этот поцелуй… Джина, как ты думаешь, почему я все время делаю тебе подарки? — Боже, как ей хотелось, чтобы Эндрю вновь поставил ногу на педаль и машина тронулась с места! Но он продолжал — Щедрость здесь абсолютно ни при чем. Я покупаю их, потому что люблю видеть сияющую улыбку на твоем лице.