Он еще немного поговорил с нами о какой-то ерунде. Больше с Мишей, я как-то задумался, ушел в себя, был в легком дурмане. Вернулся, когда Биолог достал мобильник и пытался звонить Матвеевой. Матвеева не брала трубку.
— Вы знаете ее домашний? — спросил он.
— А у нее что, есть мобильный? — удивился я. — Я думал, ты на домашний и звонишь.
Да, у нее был мобильник. Он звонил на мобильник, домашнего он не знал. Но она — блять, что она водит его за нос? — мобильник свой выключила, хотя сегодня было обговорено, что он приедет к ней. Конечно, я прекрасно знал наизусть домашний номер Матвеевой, но я не сказал, что знаю. Миша смог вспомнить только часть цифр.
— Ладно. Пойду искать, — сказал Биолог.
— Подожди, — сказал я. — Можно от тебя позвонить?
Биолог протянул мне мобильник. Это вроде был первый или, по крайней мере, один из первых моих звонков по мобильному телефону. У меня даже и пейджера не было никогда — не видел в нем смысла. Я думал позвонить домой, сказать отцу, что гуляю и приду поздно. Но связи не было. Вечерами на линии поселка постоянно происходили сбои — у той половины, где номера начинались на «13». А у другой половины, у Миши, например, номер начинался на «74», и сбоев никогда не случалось. Хотя мы жили на одной улице. Часто я просто не мог дозвониться до дома, и когда приходил поздно ночью ушатанный, случались короткие, но выматывающие ссоры с отцом.
Мы с Мишей еще съездили за пивом, дали круг по поселку и вернулись на то же место. Где-то на двадцатом дурмане откуда-то из глубокой ночи вернулся Биолог. Он заглянул в машину, и мы увидели в свете его нервное бледное лицо, как у покойника.
— Ну что, нашел Матвееву? — спросил я, как мне почувствовалось, немного резко.
— Не нашел Матвееву! — еще резче ответил он. И я понял, что он сделался раз в сто пьянее. И как в подтверждение, Биолог протянул нам в окно пакет. Миша взял этот пакет и раскрыл передо мной. В пакете были водка, сок и пластиковые стаканчики. Миша открыл заднюю дверь и впустил человека на борт. Я оперативно разлил.
— Бляди! — сказал Биолог торжественный тост.
И мы выпили.
Биолог залипал. Что-то бормотал, просыпался, опять уходил. Мы с Мишей неторопливо и деловито разделывались с водкой.
— Что с ним? — спросил я.
— Не знаю. Разбудим и пошлем на хуй, — предложил Миша.
Вдруг Биолог очнулся.
— Довезите до города, парни. А я вам сотню заплачу.
Миша повертел головой: вправо, влево, вверх, вниз, наверное, оценивая свое состояние, и сказал:
— Поехали.
Мы из-за дома выехать не успели, а Биолог уже храпел. Миша несколько раз поворачивался, внимательно смотрел на Биолога, и я догадался, что у Миши на уме.
— Не надо. Нельзя, Миша, — упрашивал я.
Миша остановил машину.
— Садись за руль, — сказал он.
И перелез на заднее сидение. Я пересел за руль, хотя водить почти не умел. Пробовал несколько раз на отцовской «Оке» и обычно трогался рывками, часто глох. Однако Мишин «Бобон» стартанул гладко.
— Получилось, — сказал я удивленно.
— Тише, — сказал Миша.
«Бобон» трясся подо мной и ехал как медленный танк. Мы проехали девятиэтажки — сердце поселка, проехали коттеджи и выехали на дорогу в город — финишную прямую. В зеркало я увидел, как Миша аккуратно шмонает Биолога. Нашел кошелек, достал его и через секунду положил обратно. Вот Миша все сделал, и мы как раз приехали. Он был королем этой ночи: хранение и распространение легких наркотиков, вождение в нетрезвом виде и без прав, грабеж. Хотя у меня был этот же набор минус наркотики. Миша перелез на переднее сидение, оглядел себя, меня, Биолога, убедился, что все чисто сработано, и вдруг резко сказал:
— Подъем! Приехали!
Биолог не реагировал. Мы потрясли его, тогда он проморгался, увидел силуэты городских домов и сказал:
— А дальше?
— А дальше нельзя, — сказал Миша. — Прав нет, и водка с пивом.
Биолог порылся по карманам, дал нам сотню, что-то там пробормотал и вышел. Миша развел руками, как бы завершая фокус. Я сказал:
— Подожди минуту.
Я вылез из машины. Помочился у обочины, глядя, как Биолог неверным шагом идет в город. Я застегнулся и вдруг, вскинув руки, со страшным воплем побежал за Биологом. Он повернулся на меня, ничего не понял, отвернулся, пошел дальше, опять повернулся, — я все вопил и несся на него — и тут он испугался и побежал. Пару секунд я еще бежал за ним и орал, а потом резко остановился и пошел в машину.