— Если я говно, кто ты? Интеллигент? Ты кто?
— Да, я интеллигент, — не раздумывая, ответил бородач, продолжая бить меня и таскать по земле.
Но через несколько секунд, видимо, почувствовал какое-то противоречие между своими действиями и словами. Он отпустил меня, выпрямился и стал отряхиваться. Воспользовавшись паузой, я прыгнул на него и начал бить. Минута славы быстро закончилась, и пришла расплата: я опять упал, и три пары ног пинали меня. Я слышал, как кричат их девки:
— Отпустите его, отпустите! Не нужно так сильно!
Меня положили лицом вниз и заломили руки за спиной. Видел я только землю перед своей рожей, но слышал, что Рома отводит подальше девок, и чувствовал, как бородач и третий персонаж крепко держат меня. Совсем не успел запомнить лица третьего, но говорил он как мусор, насколько я, конечно, мог судить — опыт у меня в этом вопросе небольшой.
— Счас посмотрим, что у него в карманах, — сказал третий.
— Будешь шмонать?
— А ты не рыпайся, а то пристрелю.
Третий ткнул мне чем-то в спину. Не знаю, был ли это пистолет, или просто он брал меня на понт. Страшно мне до сих пор не было. Я отчего-то был уверен, что они мне больше ничего не сделают. Из кармана моей куртки достали органайзер — чей-то бессмысленный подарок. Черт, я вспомнил, что там были двести рублей, которые я сегодня забыл отдать за занятие репетитору. Я планировал приплюсовать их к плате за следующее занятие. Ходил к репетитору раз в неделю, учился технике написания вступительных сочинений и правилам русского языка. Собственно, поэтому я не мог просить у отца деньги, ведь он оплачивал эти занятия. Никто из друзей, например, к репетитору не ходил. Еще в органайзере были записаны многочисленные номера каких-то отдаленно знакомых полублядей — номера копил, но стеснялся звонить, проездной билет на месяц, взятый на сегодня опять-таки у отца, и мое военное приписное свидетельство. Только его не жалко было потерять, оно восстанавливалось за пять минут.
— Так, Евгений Игоревич, — сказал третий. Я понял, что как раз приписное он и изучает. — У вас серьезные проблемы. Проживает: поселок Металлплощадка.
— Дай посмотрю, — сказал Бородач. Я почувствовал, что органайзер засунули мне обратно в карман.
Бородач сказал:
— Восемьдесят пятый год рождения. Он же несовершеннолетний.
Я почувствовал, что время пришло — поднялся и побежал вперед. Они не преследовали меня, но что-то кричали в спину. Я обернулся и крикнул в ответ, что они пидорасы. До дома час пешком, не меньше. В одном из ближних дворов я остановился отдышаться в свете фонаря. Достал органайзер и посмотрел по отделам: деньги были на месте. Приписное осталось у них, и проездного тоже не было. У меня было две проблемы: добраться до дома и потерянный проездной отца. Думать о Вове совершенно не хотелось, для этого я был слишком растерян.
Пляж
Убедившись, что семья спит, он спустился к морю. Первые дни отдыха тяжелее работы. Ни поспать нормально, пока не привыкнешь к смене поясов, ни побыть одному — нужно быть со своими; к тому же еще не знаешь местности. Плюс жена все время просила его разговаривать с незнакомыми людьми на английском, что было хуже пытки. Каждый раз бесился, пытаясь ей объяснить, что иметь какой-то запас слов совсем не значит уметь разговаривать. Он был согласен узнать, сколько стоит снять бунгало на сутки и где дешевле арендовать лодку, но расспрашивать хозяев, какое кафе лучше посетить, если твоя жена вегетарианка, а дети всеядны, не собирался. Зато сейчас одному в темноте на пляже стало почти хорошо: лег в шезлонге и пил белое вино из дьюти-фри, уже два дня лежавшее в холодильнике. Слушал море. Неожиданно быстро выпил всю бутылку, прошелся по песку — море отдалилось из-за отлива, — опустился в еще теплую воду, перебирая руками по дну и раскачиваясь на волнах, пополз вдоль берега. Потом перевернулся на спину, сильно оттолкнулся ногами и поплыл. До сих пор еще толком не плавал, нужно хотя бы плавать каждый день, чтобы за две недели отпуска привести себя в форму. Но сначала стоило хорошо выспаться, тогда благодарный организм будет готов к приятным нагрузкам. Засмотрелся на звездное небо и оказался метрах в пятидесяти от берега. Решился попробовать достать дна, задержал дыхание и нырнул. Не достал, сильно испугался темной воды, повернул обратно к огням, к берегу и людям. В кишках щекотало, и, казалось, что-то гадкое может схватить его из темной глубины. Как только вышел из воды, этот страх показался смешным и детским. Накинул рубашку, подобрал свою пустую бутылку и пошел к бунгало.