Атмосфера вмиг поменялась. Комната наполнилась спокойствием и уютом.
«Все же, как много зависит от настроения лишь одного создания», — подумал Амикум и сел на место.
— А давайте сыграем! — предложил Эрик. — Давно ведь не собирались!
— Отлично! — поддержала Дардион. — Пошлите!
И народ, доедая на ходу, сорвался и понесся вниз по ступеням во двор. Амик покосился на короля, но тот лишь с улыбкой провожал их взглядом.
— Отец, если можно, я бы тоже, — к нему подошел паренек среднего роста со светлыми волосами и очень милыми чертами лица. Над его головой светилась гордая надпись: «Принц вулкана».
— Иди конечно, — потрепал король его по голове.
— И я с тобой, — мгновенно сориентировался другой малой, вцепившись в первого. — Возьми!
Тот выглядел совершенно иначе. Королевская копия, не иначе, с титулом «Кронпринц». А это значит, он первый по крови наследник престола.
Лациф и Натиэлль засмеялись, а Томас усадил парня на свою спину, и тот скомандовал: «Но, лошадка!»
Столовая наполнилась смехом. Через открытые окна со двора послышалась музыка. Кардамон и Верммут не жалели гитар, а Галиш разминал барабаны. Быстрый точный ритм забил, а Лациф улыбнулся, выглянув в окно: «Ай, молодцы!» — и после него осталось только фиолетовое сияние.
— Давай, глава, — протянул ему гитару Эрик, встретив его из портала. — По любому умеешь.
— Естественно, — хмыкнул король и накинул гитарный ремень. Приложил пальцы к струнам; призадумался на секунду и заиграл.
Быстрый перебор был мягким и звучным. Как будто речка лилась и звенела по камням. Король играл и видел только струны. Ребята узнали мелодию; они терпеливо ждали, когда закончится перебор; и вот он, тот самый момент: бас взял свое, и барабаны загремели. Эрик напряг связки и завопил старую песню из репертуара одной известной на той стороне рок-группы.
— А у вас тут так каждый день? — удивленно спросил Амикум, когда вышел во двор со всеми остальными.
— Нет. Только когда на горизонте нет врагов, — ответил Мирга.
Парень огляделся.
«Вокруг цветы и зелень. Так странно. Ему думалось, что замок короля вулкана нечто темное и ужасающее. Повсюду течет лава, а сам он сидит с гордым видом на своем каменном троне. А что в итоге? Тут сад, статуи невероятно искусной работы, цветущие луга и король, — Амикум недоверчиво покосился на него. — Король, ходит в обычной старой рубахе и брюках, босой, играет на каком-то странном инструменте. В Старом городе таких не было. И хотя музыка была совершенно непривычной, ее было приятно слушать».
— Брат! А давай ту, помнишь с выпускного! — во дворе появилась привлекательная синеволосая девушка.
— С выпускного? — Кардамон удивленно поглядел на короля. — Глава, ты исполнял?
— Да он 8 лет занимался гитарой! А еще он МС по плаванию, КМС по бегу и у него 12 золотых медалей за…
— Хватит, — Лациф хоть и произнес это с улыбкой, но его суровый взгляд все сказал за себя. — Что было, то прошло. И сейчас все это совершенно неважно.
Девушка улыбнулась, но было видно, что она готова разрыдаться. Король посмотрел на ее опечаленное лицо и вздохнул:
— Ладно, сыграю. Для тебя, сестренка.
Видимо это было важно для нее, потому как Флами сразу расцвела.
Лациф взял стул из угла сцены и присел. Положил пальцы на спокойные струны, вздохнул и заиграл вновь. Мелодия была довольно старой и многими забытой. Это была спокойная песня о том, что сдаваться нельзя никогда. Голос Лацифа стал непривычно мягким, но этот бархат, окрашенный гортанной хрипотцой, только улучшил песню, и все затихли.
Легкий теплый ветер шелестел в листве алых деревьев пожара. Неторопливые белые облака медленно плыли по лазурному полотну небес, в котором спряталось солнышко, опустив на землю приятную прохладу. Умиротворенность и безмятежность разлились в воздухе. Их можно было физически ощутить, вдохнуть полной грудью и растаять в этих переливах приятной теплоты и мягкого голоса короля.
«…И даже если солнце перестанет греть,
Совсем один без света и во тьме,
Схвачусь за старую и костяную плеть,
Что будет смерть держать в своей руке.
И пусть темно и пусть вокруг пурга.
Один не собираюсь падать вниз.
И будет смерть меня хранить тогда,
А жизнь шептать, ты главное держись…»
Он пел, а народ задумчиво молчал. Верммут обнимал свою ненаглядную Венеру, Кард и Бетти сидели рядышком; даже Алекс позволил себе расслабиться и обнял Мелади. Огненный Гаут и тот приоткрыл один глаз и слушал эти слова, не лишенные смысла. К ним спустились боги солнца и звезд, а Натиэлль, как истинная мама, окружила себя детьми, и все они покачивались в ритм песне. Маленького Сашку Томас учил правильно танцевать с Лизи. А вот Марс не сводил глаз с Мирайи.