Выбрать главу

Короля вместе с Сияющим выбросило на пустошь рядом.

— Теперь ты не убежишь! — зарычал Лациф.

РИЯ поднял меч дрожащими руками, а в ладони Второго появилась стрела, что долгое время покоилась в янтарной комнате. Они смотрели друг на друга. Синяя нить впивалась в шею и душила искина, обвивала все сильнее, проникая под золотые доспехи и пытаясь заживо угробить врага.

— Я не сдохну здесь! — кинулся на Лацифа РИЯ.

— И я, — кинулся на Первого Лациф.

Удар! Острие вошло в мясо, и оба искина замерли.

Хомгер получил сообщение. Основной игровой блок оказался отключен от общих систем. Экраны погасли, и в технарской воцарился полумрак. Осталась лишь мигающая надпись с красным восклицательным знаком на главном мониторе.

«Ядро отключено», — заговорил женский знакомый голос.

Боб знал, что нужно делать. Лациф все ему рассказал.

— Открыть конфигурации!

«Открытие конфигурации систем».

— Удаление системы РИЯ.

«Подтвердите».

— Боб Хомгер. Уровень доступа высший.

«Подтверждено. Удалено».

— Открыть системные файлы.

«Открытие…»

— Удаление всех файлов системы РИЯ.

«Подтвердите».

— Боб Хомгер. Уровень доступа высший.

«Подтверждено. Удалено».

— Очистка конфигураций системного ядра РИЯ. Отменить дальнейший доступ к ячейке.

Система загудела и зашуршала. Процессы, проводимые сейчас внутри программы, были для Хомгера непонятны, но именно это было тем самым последним пунктом договоренности между ним и королем.

«Системные конфигурации РИЯ стерты. Ячейка пуста. Ячейка недоступна».

Два игровых ядра стояли напротив, смотря друг на друга. В прорези для глаз золотого шлема Сияющего торчала стрела, чей белый наконечник вошел прямо в переносицу. А меч рыцаря уперся в лаву, застывшего перед королем Гаута. РИЯ расслабил ладонь и обессиленно рухнул. Лациф смотрел на него сверху вниз. Медленно тело первого искина стало разлетаться на мелкие кусочки, что обращались в прах.

— Я хотел быть свободным, — прошептал он, — как ты…Я просто хотел жить… — и РИЯ исчез, оставив после себя лишь танцующий на ветру золотой пепел.

— Нам с тобой не узнать, что такое свобода, — произнес Лациф и аккуратно вытащил меч из лавового барьера, который спас ему жизнь. — Гаут?

Но в ответ была только тишина.

Его руки задрожали, ноги затряслись, и Лациф рухнул на землю. Короля накрыло невероятным масштабом эмоций. Он захохотал, заревел, заорал в голос, и было непонятно то ли он плачет сквозь смех, то ли смеется сквозь слезы. Лациф все хохотал и хохотал.

— Это конец! Это конец! Все закончилось, мать ити! Закончилось! — молотил он руками о землю, создавая в ней огромную дыру. — Ахаха! Мы смогли! Мы все-таки смогли! — вопил он. — Гаут, ты слышишь?! Мы смогли! Гаут! Ну какого хрена-то… — Лациф утихал. — Спасибо тебе, дружище. Спасибо.

А повсюду лежали трупы отключившихся грифонов, и только двое из них остались стоять на когтистых лапах. Пятно и Крылатый осмотрелись и как-то тоскливо заверещали.

Белый телот тревожно хлопал крыльями вокруг короля, то взлетая, то снова опускаясь к земле. Лациф, приходя в себя, внимательно поглядел на лунного ворона.

— Отчаяние, у меня есть для тебя последний приказ, пока ты еще мой.

Телот внимательно уставился на короля, выслушал его просьбу и медленно склонился в знак согласия.

«…ЦИВИТАС,

ХОЛОД И МРАК ПОКАРАЛИ ТВОЕГО СОЗДАТЕЛЯ!»

Посреди поля поднялся огромный двадцатиметровый волк, он вскинул голову к небу и громко взвыл:

— Мы победили!

И тридцать два дуба погасли.

— Назначить дополнительное ядро правообладателем.

«Требуется подтверждение».

— Боб Хомгер. Уровень доступа высший.

«Подтверждено. Дополнительное ядро — ячейка один».

«Назначено. Второе ядро — РИЯ.

Степень важности — высшая.

Степень управления — единоправный.

Возможности системы… невозможно просчитать».

— Переименовать ядро.

«Введите имя».

— Лациф, — хмыкнул Хомгер. — Его зовут Лациф.

Король вулкана стоял перед связанными и склоненными Темными. На площади перед замком были собраны пленники и те крохи эльфов, что остались после резни. Темницы опустели, все были здесь. Божьи слуги сдались. Кто-то плакал, кто-то проклинал свою жизнь, а кто-то молил о прощении, но Лациф не слушал их.