— Вот та часть, что досталась нам от родителей, — задумчиво смотрел звездный бог на эти всполохи. — Ждешь ли ты, Венера? Есть ли где-то место, в котором ты можешь ждать? Или, все же, ты исчезла навсегда?
Небесный портал был открыт, и Марс почувствовал еле заметный трепет воздуха вокруг него. Он внимательно уставился на переход и хладнокровно смолчал, когда увидел короля, что нес на руках искалеченную деву. Она была укрыта покрывалом, которое спадало с ее некогда прекрасного тела и струилось следом, словно торопясь вновь бережно укутать бедную девушку. Вся ее испещренная рубцами кожа была бережна окутана тонким слоем льда, который мерцал от сияния портала. Шелковые черные волосы, на которых проглядывала серебряная проседь, ниспадали до самой земли, и, если бы не высокий рост короля, поседевшие пряди явно бы волочились по ней.
Полумертвый ангел в руках демона без лица и имени. Поверх его подбородка виднелись два длинных клыка, на которых алела бордовая кровь, но ни одного когтя ни на одном пальце не было. Потому как бережно и с великой осторожностью король вулкана нес в своих руках непомерную драгоценность.
— Марс, — лёгким кивком головы поприветствовал король звёздного бога и положил деву в центр круглого пьедестала посреди темного зала без стен и дверей. Лиари была в сознании, и ее взгляд не отпускал Лацифа ни на секунду. — Все готово?
— Конечно, — Марс внимательно посмотрел на руку повелителя Цивитаса. — Я чувствую отца.
— Так и есть.
Тонкая алая нить взвилась над звездным богом.
— Гаут!
«Я просто посмотрел», — и демон неторопливо, подобно жёлтому удаву, окрутил собой пьедестал.
— Начнем? — спросил Марс.
— Да.
Хранительница позвала, и Лациф склонился над ней.
— Мой король, не забывайте меня, прошу.
— Не бойся, Лиари, я никогда тебя не забуду, — у Лацифа от нервного напряжения руки дрожали.
Марс зашептал. Вокруг девушки из темноты начали медленно всплывать отливающие синевой души. Они ложились рядом с ней, прикасаясь своими невесомыми руками к ее телу. Марс, закрыв глаза, продолжал сосредоточенно шептать, а тени неторопливо занимали свои места на пьедестале, образовывая некое подобие цветка.
Лациф достал зелье из инвентаря и, с позволения звездного бога, твердой рукой даровал каждой душе каплю сияющей жидкости.
Лиари улыбнулась ему в последний раз. Они внимательно смотрели друг на друга, когда король положил свою широкую ладонь на ее грудь.
— Я верю, что твой отец простит тебя, — прошептал он ей на ухо и под его рукой появилось множество тончайших ледяных игл, что мгновенно и безболезненно остановили сердце Лиари. Ее хиты в момент обнулились и красное оповещение замигало перед глазами короля.
«Персонаж Хранительница леса погиб».
Искалеченное тело вздрогнуло, словно от удара током, и замерло. Белоснежно чистая душа потянулась наружу, но не успела она увидеть свет, как тут же разлетелась белым сиянием по окружившим ее теням.
Лиари вновь стала прекрасна, как вдруг, обратилась тысячами бабочек махаонов, что взлетели зелено-синим вихрем и расселись по теням, которые поглотили их и впитали в себя. Души встрепенулись, а вместе с ними и крипта.
Лациф еле удержался на ногах. Вокруг них стала собираться нечисть. А портал, ведущий домой, схлопнулся.
— Марс?
Однако парень молчал.
— Марс!
Янтарные зрачки хранителя закатились, и два глазных белка уставились на короля невидящим взглядом. Он открыл рот, но вместо его голоса зазвучали тысячи чужих голосов:
«Ты нарушил закон!»
Марс вспыхнул серым сиянием и преобразился, облачаясь в истинную форму хранителя, во всем его величии и прикрасах. Взмахнул руками и энергетический шар, в котором лютовали молнии, полетел прямо на пьедестал.
— Гаут!
Тот явил себя, вмиг подняв вокруг постамента свою огненную стену.
— Береги!
«Я понял».
Король призвал копье и уставился на Марса.
— Парень, я не хочу тебя убивать.
Но тот не слышал его, и новый шар был отправлен в атаку.
— Так не пойдет! — в бесконечном темном зале поднялся огромный опаленный волк. Лациф одним желанием отправил свой шмот в инвентарь. А то уж больно ценный у него нынче наряд. — Вот теперь бей!
Звездный атаковал зверя, а нечисть кидалась на пьедестал, полыхая в огне Гаута. Пламенную стену облепили нескончаемые души, что лезли одна на другую, сгорая на месте, но не помня ни страха, ни желания жить, они не останавливались ни на миг, сменяя одна другую.