Победно гудя, окутавшись облаком пара, паровоз втащил свой состав на станцию, затем устало замер на месте.
— Из вагонов!
На большом здании вокзала красовалась надпись «Сталинград». Внизу виднелась огромная река, воспетая во всех русских, и не только, легендах и былинах, матушка Волга… В шумной привокзальной толпе капитан осмотрелся по сторонам, выискивая взглядом патруль. Наконец, заметив командира в сопровождении троих красноармейцев с винтовками, устремился к ним.
— Товарищ старший лейтенант, не подскажете, где мне найти военного коменданта?
— Ваши документы, товарищ капитан.
Лётчик послушно полез в нагрудный карман гимнастёрки за предписанием и удостоверением личности. Начальник патруля внимательно изучил документы и приложил руку к козырьку фуражки:
— С прибытием в Сталинград вас, товарищ капитан. А насчёт коменданта, то вам к нему не надо. Пойдёте на улицу Тракторную, там располагается представитель авиации фронта, к нему и обратитесь.
— Спасибо, товарищ старший лейтенант. А где эта Тракторная, как до неё добраться?
— Сейчас поможем. Красноармеец Егоров!
— Я!
— Организуйте нам провожатых!
— Есть, товарищ командир!
Боец исчез в толпе, чтобы буквально через пять минут появиться вновь. Следом спешили четверо вооружённых рабочих. Самый старший из них по возрасту неумело козырнул, приложив руку к кепке:
— Старший рабочего патруля Семенчук!
— Товарищ Семенчук, нужно сопроводить товарища лётчика к месту службы, на Тракторную улицу.
— Понятно, товарищ командир. Идёмте, товарищ лётчик…
Владимир шагал по широким сталинградским улицам. Его удивило большое количество зелени на улицах, высокие кирпичные дома, но больше всего множество народу. В основном женщин и детей. Заметив, какими глазами лётчик смотрит вокруг, один из рабочих нехотя произнёс:
— Беженцы. Сюда то добрались… А вот отсюда…
— Помалкивай, Коля.
Буркнул старший. Дальше шли молча. Наконец добрались до трёхэтажного жёлтого здания, где размещался штаб авиации города, и капитана сдали с рук на руки. Рабочий патруль дежурному командиру. Ещё через час Владимир ехал на роскошном ленд-лизовском «Форде — ГТА» в часть, располагавшуюся южнее Сталинграда. Он получил назначение в восьмую воздушную армию генерал-майора Хрюкина… Так прошёл день двадцать второе июля одна тысяча девятьсот сорок второго года для капитана Столярова…
— Товарищи лётчики, разрешите представить вам нового пилота — капитан Столяров, Владимир Николаевич. Воюет с первого дня войны. Прибыл к нам в часть вчера ночью. Назначен командиром третьего звена первой эскадрильи. Прошу любить и жаловать.
С такими словами обратился утром к завтракающему лётному составу командир 622-ого штурмового полка майор Землянский. Раздались приветствия, сержанты, которых среди принимающих пищу летчиков было большинство, не спеша, поднялись со своих мест, приветствуя старшего по званию. Затем все продолжили трапезу. Владимира сразу посадили за стол его подразделения, и он сразу принялся за густой наваристый борщ, расторопно поданный подавальщицей. Ели молча, приглядываясь друг к другу. После завтрака скомандовали построение, где командир поставил всем подразделениям полка задачи. Капитану повезло — его звено сегодня отдыхало. Он отметил про себя этот факт — его не послали в бой сразу, а дали время ознакомиться с обстановкой, с личным составом, с техникой. Значит, командир нормальный человек. После построения к Владимиру подошёл высокий худой майор, оказавшийся заместителем командира по технической части и вооружению, чтобы показать и передать боевую машину пилоту. «Ил-2» оказался, как и ожидал Столяров, не новым, но в прекрасном состоянии. Вообще его удивило, что большинство лётчиков в эскадрилье оказались сержанты. Как-то не привык к этому. В Севастополе, например, в их особой группе все лётчики, все сто девять человек, были командирами Красной Армии, а тут… Впрочем, всё разъяснилось быстро — сделано это было по приказу Главкома, все пилоты из лётных школ теперь выпускались в сержантском звании.[13] Ознакомился капитан и с рядом других приказов, например, о вознаграждениях, о наказаниях, о новой форме денежных премий. Поскольку в окружённом гарнизоне большинство приказов до личного состава попросту не доводили в непонятных целях. Похоже, что Октябрьский загодя готовил сдачу Севастополя…
Машины двоих ведомых были тоже не хуже, но выпуска другого завода, чем у него. Получив разрешение, Владимир запустил двигатель и проверил его работу — всё нормально. Познакомился с механиком, с оружейником, словом, со всей командой, обеспечивающей его вылеты. Затем переоделся в рабочий комбинезон и, вскрыв лючки машины, принялся за более тщательный осмотр. Его опасения не подтвердились, машина была, во всяком случае — в гораздо лучшем состоянии, чем он ожидал. В этих приятных для него хлопотах пролетело время до обеда, после которого Столяров решил провести пробный вылет, вначале сам, затем в составе подчинённого ему подразделения, чтобы проверить уровень подготовки лётчиков своего звена…
Взревели двигатели, и, волнуя выгоревшую на ярком солнце траву, прибитую шасси штурмовиков, три самолёта пошли на взлёт. Владимир заранее предупредил ведомых, чтобы они повторяли его манёвры и никакой самодеятельности…
Взлёт прошёл нормально. По крайней мере, оторвались от земли без проблем, чётко заняли положенные по Уставу места. Нормально набрали высоту. А вот потом… Боевой разворот оба сержанта не смогли произвести. Из оборонительного круга вылетели сразу, а про «ножницы», которыми в старом полку капитана уходили от немецких «Мессершмитов», они, похоже, даже не слышали. Коронный же трюк Владимира, резкий сброс скорости, когда «сто девятый» проскакивал вперёд и оказывался под огнём всего бортового оружия штурмовика, как рассказывали потом, даже у командира полка заставил открыться рот от изумления… После посадки капитана встречали чуть ли не все свободные лётчики. Вот самолёт аккуратно приземлился на три точки, небольшой пробег, аккуратное заруливание, рёв двигателя замолкает. Открывается фонарь, лётчик вылезает на крыло и замирает в изумлении — его приветствуют бурными аплодисментами. Вперёд проталкивается огромный широкоплечий майор Землянский:
— Слушай, капитан, ошибся я, насчёт твоего звена! Слушай новый приказ — пойдёшь ко мне заместителем по боевой части! И не возражай! Место всё равно свободно, летать будешь больше прежнего, это я тебе гарантирую! Но чтобы через месяц у меня ВСЕ лётчики так летали! Понял?
13
Особое место в организации подготовки летно-технического состава перед войной занимает секретный приказ Народного комиссара обороны СССР С. К. Тимошенко Љ 0362 от 22 декабря 1940 г. «Об изменении порядка прохождения службы младшим и средним начальствующим составом ВВС Красной Армии».
Проект приказа был обсужден и одобрен на заседании Главного военного совета 7 декабря 1940 г. Инициатором приказа выступил начальник Главного управления ВВС КА П. В. Рычагов.
Вот, что было сказано в приказе Љ0362:
«В 1938 г. НКО был издан приказ Љ 0147 о присвоении новых воинских званий пилотам и авиамеханикам. Этим приказом устанавливалось, что всем курсантам, окончившим летно-технические школы, присваиваются при выпуске звания среднего начальствующего состава: младшего лейтенанта, младшего воентехника, лейтенанта и воентехника 2 ранга. Практика показала, что этот приказ был явно ошибочным и нанес большой ущерб нашей авиации.
Молодые пилоты и авиамеханики, только что окончившие летно-технические школы и не имеющие еще опыта и знаний, требуемых от командира, получают звания среднего начсостава Красной Армии, хотя и занимают должности рядовых пилотов и авиамехаников. В итоге этого создалось явно ненормальное и подрывающее основы военной организации положение, когда в авиачастях отсутствует рядовой и младший начсостав и все пилоты и авиамеханики являются лицами среднего начальствующего состава».
В приказе далее говорится: «Получая по окончании школ (и училищ. — В. С.) звание младшего лейтенанта и младшего воентехника, лейтенанта и воентехника 2 ранга, пилоты и авиамеханики приобретают все права начсостава, в том числе право жить вне казармы, на отдельной квартире и иметь при себе семью (как и в других видах Вооруженных Сил. — В, С.). Практика показала, что внеказарменное размещение летно-технического состава по квартирам с семьями наносит величайший вред боевой подготовке летно — техничеcкого состава и боеспособности всей нашей авиации».
Как видим, товарищ Сталин к приказу отношения не имел. Здесь под Главнокомандующим подразумевается бывший тогда им Тимошенко. Наличие большого количества сержантов свидетельствует о том, что часть Столярова-мл. была свежесформированной, и боевого опыта практически не имела. Чем же всё это закончилось — знают все. Ещё одним из шедевров военной мысли Рычагова было снять все радиостанции с самолётов, поскольку они своим треском (двигатели были не экранированы) отвлекали пилота.