— Я тут живу, забыл?
Замечаю провод от наушников под связкой ключей на столе. Она у отца огромная — из-за кучи разных висюлек, которые он зовет амулетами. В детстве я любил их успокаивающий перезвон. Плюс тогда еще верил в удачу, не то что сейчас. Вытаскиваю наушники, стараясь не смотреть на амулеты.
— Ты чего так рано встал? — спрашиваю, ковыляя в кухню.
Папа работает ночным сторожем в городской больнице и возвращается домой под утро, за час до моего будильника. Днем он спит, поэтому видимся мы только вечерами.
— У меня скоро смена в «Сделай сам», — отвечает он зевая. — Смысла нет ложиться.
— Сразу после ночной в больнице? С какого перепуга?
Обычно отец работает в магазине хозтоваров по выходным специально, чтобы избежать подобных марафонов.
— Машине нужна новая коробка передач, — вздыхает он.
Так и живем. Отец вкалывает, хотя ни одна работа не приносит ни дохода, ни стабильности. Его увольнениям я уже счет потерял. Правда, надо отдать ему должное: он не опускает рук и в последний момент всегда где-нибудь что-нибудь да находит. С другой стороны, порядком надоело каждый месяц выбирать, какие из счетов оплатить.
Впрочем, мы на эту тему не разговариваем. Мы вообще о многом не говорим.
— Я побежал, — бросаю, на ходу вставляя в уши наушники. — Пока.
Ответ отца тонет в первых аккордах Rage Against the Machine, я натягиваю на голову капюшон и толкаю дверь.
Ноги сами несут меня по знакомому маршруту — вниз по нашей улице, полмили до городской школы Стерджиса, где учился отец, — и выводят налево, на Мэйн-стрит. Это лучшая часть города. Здесь полно старых викторианских домов, которые, даже обшарпанные, смотрятся классно. После поворота я неизменно увеличиваю темп, пока в конце улицы не достигаю предела, на котором могу продолжать бег, не испытывая сильного дискомфорта. Мышцы наливаются, они приятно напряжены, эндорфины текут по венам и наполняют тело пьянящим ощущением счастья.
Ради этого я бегаю. Ничто не дает мне того же ощущения.
В этот час на Мэйн-стрит все закрыто, даже «Луч света». Вокруг тихо и безлюдно. Я подбегаю к переходу и боковым зрением замечаю приближающуюся слева машину. Не сбавляю скорости, зная, что водитель обязан уступить дорогу. Однако тот давит на газ и проносится по зебре прямо у меня перед носом.
— Козел, — цежу я сквозь зубы, отпрыгивая на тротуар.
Внезапно меня как током пробивает. Я мельком успеваю засечь водителя и не верю своим глазам. Нет, показалось. На незнакомом мне седане неопределенного серого цвета номер Нью-Джерси.
Быть не может.
Я бегу дальше и заворачиваю на Проспект-Хилл. Преодолеваю подъем; сердце учащенно бьется, легкие начинает жечь. В ушах грохочет музыка, подгоняя вперед, несмотря на то что все во мне сопротивляется. Песню прерывает сигнал сообщения на телефоне.
Не в моих правилах отвлекаться во время самой напряженной части пробежки. Только из-за видения в серой машине не могу удержаться — больше в такую рань писать некому. Резко останавливаюсь, пытаюсь отдышаться и готовлю себя к тому, что сейчас увижу.
Сообщение на экране оказывается намного страшнее, чем я предполагал. Отправлено с неизвестного номера и содержит одно лишь слово:
«Убийца».
Глава 8
Трипп
— Что за свинство? — возмущается за обедом Шарлотта, угрожающе размахивая телефоном. — Какой кретин так забавляется?
— Да брось ты, тупая шутка. — Шейн откидывается на спинку стула и кладет руку подруге на плечо. Та слишком потрясена и на него даже не реагирует. — Просто из-за бузы с портретом у людей крыша поехала.
— Тогда пусть хотя бы определятся, на кого нападать, — зло шипит Шарлотта, — на мистера Ларкина или на нас! Тут одно из двух — либо мы убийцы, либо он подонок, так ведь?
— Не ищи в этом логику, — говорю я как можно беззаботнее. Знай она, насколько то сообщение выбило меня из колеи, у нее совсем бы крышу снесло. Правда, известие о том, что они оба получили такие же, меня немного успокоило. Как-то приятнее быть не единственной мишенью.
— Ненавижу голословные обвинения. — Шарлотта швыряет телефон на стол и скрещивает руки на груди. — С меня хватит. — Мы с Шейном непонимающе хлопаем глазами, и она раздраженно добавляет: — Забыли? Деньги на поездку в Нью-Йорк? Меня обозвали воровкой!
— Да никто ж не поверил, — успокаивает Шейн.
Шарлотта явно настроена спорить, так что я быстро меняю тему:
— Интересно, а откуда у отправителя наши номера?
Шейн пожимает плечами.