– А как же голуби, уважаемый взрослый и умный человек?
– Это была кровная месть.
– Кровная?
– Ага, они мне одежду изгадили. Купленную, между прочим, на кровные семейные деньги пополам с кровной же стипендией!
Так мы могли общаться с Ректором хоть до самого утра, но из-за спины вдруг послышались подозрительные всхлипы, стремительно перешедшие в крайнюю степень истерического смеха. Обидного такого – явно же надо мной смеются.
Я обернулась и увидела непрерывно хохочущего Келлана, согнувшегося пополам и спешно утиравшего выступающие от хохота слёзы. Вот что его так развеселило, спрашивается?
– Кто это с тобой? – не замедлил с вопросом Ректор.
– Солист Wiind"s sone, – честно созналась я, искренне недоумевая по поводу невменяемого состояния барда – тот уже успел спуститься по стеночке, не доверяя устойчивости собственных ног.
– И что он тут делает?
– Смеется.
– Я имею в виду, как он сюда попал?
– Пришел. Пешком. По лестнице, – как можно более подробно объяснила я, не сводя глаз с хохочущего певца, которого уже почти развезло по полу.
– И кто его привел?
– Я.
– Зачем?
– Чтобы он был свидетелем того, что меня не было в Главной зале.
– Повтори-ка, кто он? – настороженно переспросил Ректор, решив, видимо, что на почве встречи со мной у него начались звуковые галлюцинации.
– Солист Wiind"s sone, – бездумно повторила я, уже искренне волнуясь о здоровье всеми любимого музыканта.
– И с его помощью ты пыталась доказать мне, что тебя не было на концерте?
– Ага, – слабо кивнула я.
– Как так?
– Да я в темноте не разобрала, кого схватила. Кто рядом оказался, тот и свидетель.
– Мда, Мита, проблемы большей частью ты приносишь себе, а не окружающим. Как у тебя так выходит?
– Талант. Врожденный. Вы же знаете.
– Знаю, но до сего момента не предполагал, что кроме этого ты ещё и столь своеобразно действуешь на мужчин, – ласково диагностировал маг, наклоняясь над Келланом.
– Он сам больной, – обиженно воскликнула я, дергая Ректора за рукав мантии. – Я ничего ему не делала, честно. Вы мне верите?
– Верить тебе на слово? Я еще не настолько стар, чтобы ты сумела запудрить мне мозги, – он перевел взор с барда на меня и улыбнулся. – Но и не настолько молод, чтобы верить, что ты можешь сломить устойчивую психику этого субъекта. Келлан, перестань пугать девочку. Твое поведение ужасно.
Певец перестал дергаться в предсмертных конвульсиях и нехотя поднялся с пола, попутно отряхивая сверкающий костюм. Отбросил волосы с лица и только после этих незамысловатых действий протянул Ректору загорелую ладонь.
– Сколько лет, а все дурачишься, – буркнул магистр, отстраняясь от барда. Келлан лишь презрительно фыркнул на это замечание.
– Будто ты успокоился на своем посту, Темьяр, – усмехнулся бард. В черных глазах мелькнула смешливая искорка, и лицо Ректора в ответ озарилось поистине мальчишеской улыбкой.
– Я стараюсь, да только все мешают...
– Кто осмелился, позволь узнать?
– Студенты... в особенности – твоя спутница, – маг бросил на меня испепеляющий взгляд, но я не увидела в нем прежней опасности. Кажется, Ректор шутил. Не знала прежде, что он способен на подобное. – Кстати, Мита, нам с Келланом надо поговорить наедине, оставь нас, пожалуйста.
Убийственная вежливость магистра окончательно лишила меня адекватного восприятия действительности. Небрежно пожав плечами и по-прежнему не веря в реальность происходящего, я стала медленно подыматься по лестнице в сторону своей комнаты и подслушать важный разговор даже не подумала...
Глава четвёртая, в которой происходит разговор не для чужих ушей
– Келлан, что ты здесь делаешь? – нахмурил брови маг, сверля гостя города внимательным взглядом. Мужчина скривил губы в тонкой усмешке, ответил:
– Приехал с концертом. Ты же сам пригласил группу выступить в Школе. Лет семь-восемь назад, конечно, но свободное окно в турне у нас появилось только сейчас. Надеюсь, ты не в обиде за небольшую задержку?
– Келлан, я серьёзно, – Ректор был не склонен шутить – слишком многое поставил на карту его старый друг, посетив столицу. Слишком далеко зашел в своей борьбе.
– И я предельно серьёзен. Мы прибыли по твоему приглашению. Вот, – на вынутой из кармана бумаге с трудом угадывались буквы, но магическая печать выглядела такой же яркой и чёткой, как и в день оттиска.
– Келлан, не юли, – недовольно рыкнул маг. – Ты понимаешь, о чем я. Зачем ты прибыл в столицу?
– Я хочу, наконец, разрешить этот застарелый конфликт. Мне надоели мелкие подстрекательства и попытка очернить мой народ!