Просочившись поглубже за печь, задумчиво принюхалась по сторонам. Животные замашки какие-то и привлекательности мне не добавляли, но иначе просто не умею – магию я именно чую. Люди обычно слышат, эльфы – видят, подмечая даже мельчайшие завитки заклинаний, а потомки смешанных браков, по природе своей отличающиеся характерным набором странностей, без труда осязают эфемерные магические энергии. Половина крови она есть половина, вот и способности у них ни к селу, ни к городу. Хотя даже им нашлось прекрасное применение. В бою, понятное дело, особо не пощупаешь летящие в тебя заклинания, а вот при расследовании магических преступлений полукровки дают фору и эльфам, и оборотням. Что особенно приятно для законников, учитывая, что чистокровных нелюдей в нашем королевстве давно уже нет.
Если верить нашему преподавателю по иным расам, мадам Сандерс, нюхают магию обычно оборотни и прочие с двойной ипостасью. Вот только я отличаюсь удивительным постоянством во внешнем виде, да и припадочных ночей в образе волкодлака вроде не случалось, по крайней мере соседка не жаловался на тревожный лязг зубов, чужую кровь и стойкий запах шерсти в комнате. В общем, причины не ясны, так что спишем всё на скверную экологию близ Приграничья, где я провела большую часть жизни до учебы.
Прекрасной, вольготной жизни. Не то, что сейчас.
Сейчас меня окружало... всякое. Я брезгливо отряхнула руку, к которой прилипло что-то белесое, по форме напоминающее мышиные экскременты. Фу, гадость какая. Не везет, так не везет. А ведь задание с самого начала неприятно пованивало, но Ректор был непреклонен, отправляя меня на вызов. И за что он так на меня ополчился, спрашивается? Не за мою же врожденную вредность? Помнится, маменька на одной из семейных посиделок рассказывала забавную семейную историю. Мол, когда маг (в ту пору ещё не Ректор) накладывал на новорождённую меня заклинание судьбы, я по малости лет и недостаточной развитости извилин мозга не признала в бородатой фее-крёстной светило магии и перепутала того с пелёнкой. Ну, теперь вот я тоже оказалась по уши в продуктах пищеварения, так что мы квиты. Как бы ненавязчиво намекнуть об этом Ректору?
О, а вот и искомая дыра. И по-прежнему никакой магии. Дохлый номер, скорее всего та «нежить», что набросилась на хозяйку – заурядная крыса-переросток, в этой вековой пыли и вурдалак потеряется и выхода не найдет, задохнувшись от приступа аллергии. Ну, в крайнем случае, мелкий шкодник, только магию свою порастерял. Отощал, бедняга. С этакой психованной бабой, которая чуть что за заступы хватается, чудо, что он вообще жив остался.
Я тяжело вздохнула, пятясь из-за печи. Неосторожно сдвинула кочергу, и та мстительно наподдала мне по пятой точке, попутно задев пару горшков в основании высокой башни из разнокалиберной кухонной утвари. Остановить заваливающуюся посудную башню я не успела, и хозяйка, подскочившая на шум, застала лишь живописно разбросанные по давно не подметаемому полу глиняные черепки вперемешку с ложками-поварёшками и вперила в меня исключительно недружелюбный взгляд. Кажется, о премиальных мне следует забыть...
– Простите, – начала было я, но тут за спиной что-то пришло в движение. Бой-баба, неестественно округлив глазки-бусинки, икнула и с тоненьким мышиным писком повалилась в обморок, оставляя меня наедине с чем-то определённо жутким. Даже оборачиваться не хотелось.
Но пришлось – сражаться спиной к врагу как-то не с руки.
Первым делом, оценив масштаб возникшей проблемы, захотелось тихонько прилечь рядышком с хозяйкой дома. Но на смену неуверенности в собственных силах почти мгновенно пришла злость. Будет ещё надо мной какой-то монстр из черепков и кастрюль возвышаться и скалиться!
Первое заклинание соскочило с пальцев на автомате, зарядив жалящими искрами в лицо посудного чудища, подпиравшего потолок, но тот его будто и не почувствовал вовсе. Второе, позабористее, сорвалось секунду спустя, чиркнуло по броне из чугунной сковородки и срикошетило в окно, брызнувшее стеклянным крошевом в стороны. Взметнулись подхваченные ветром занавески в цветочек, по полу пробежалась позёмка из пыли, а монстр запоздало взвыл, бухаясь на колени.
– Ты что творишь, окаянная? По што имущество чужое портишь? – укоризненно молвило чудовище человеческим голосом, стремительно уменьшаясь в размерах. Ложки-поварёшки осыпались, обнажив крепенького старичка ростом мне по пояс.