– И что там произошло? Ну же, не томи!
– А не рано тебе о таком спрашивать? – лукаво усмехнулась дриада. Я фыркнула, Халле рассмеялась, но продолжила. – Ничего «такого», в сущности, не произошло. Граф этот казался каким-то извращенцем, потребовал его связать и зачитывать вслух поэмы Эйриса Сладколикого. Это поэт такой эльфийский, если ты не в курсе, и стихи его довольно... специфичны. Я не верила своей удаче! Он сам дал мне верёвку, и повязку себе на глаза велел надеть. Я читала – громко, с экспрессией, – а сама искала нужные бумаги. Сперва пыталась тихо, а потом даже не таилась, в открытую шарилась по полкам и ящикам стола. Граф всё равно ничего кроме стихов не слышал, только стонал протяжно и вертелся на простынях, как уж на сковородке. В общем, я нашла всё, что нужно, дочитала том, граф меня с чувством поблагодарил, попросил развязать и галантно проводил до гостиницы, где остановилась наша труппа. Ручки целовал напоследок и уверял, что у меня великолепный голос, и я просто обязана зачитать ему пятитомник «Эльфы тоже плачут», поселившись на пару недель у него в поместье. Я отказывалась и так и эдак, а он всё настаивал на новой встрече... чудом удалось отговориться плотным графиком выступлений! Мы уехали той же ночью, пока никто не поднял тревогу из-за исчезновения бумаг. А Келлан и остальные до сих пор не верят моему рассказу – думают, я его по-настоящему соблазнила!
К кульминации шпионской миссии я уже не сдерживалась и тихонько хрюкала в подушку, закусив уголок, чтобы не расхохотаться навзрыд. Халле, глядя на меня, широко улыбалась, довольная произведённым эффектом. Её острозубая улыбка больше не пугала. И, вдоволь отсмеявшись, я рискнула спросить, понадеявшись, что мы уже достаточно близки для столь откровенного разговора:
– Зачем вы вообще всё это затеяли? Ну, я про попытку исполнить планы короля Миртара по объединению.
– Не знаю, можно ли тебе говорить... – дриада задумалась, покосившись на стену смежной комнаты. Тихо там что-то, а я думала, что Рамирия девушка страстная. – Ох, ладно, это всё равно никакой не секрет. Это цель Келлана, которой он хочет добиться во что бы то ни стало. Он занимался этим вопросом ещё в ту пору, пока Его Величество Миртар был жив. Но и тогда у планов было много противников, приходилось всячески маскироваться. Один, как ни странно, выглядит подозрительнее, чем группа людей-нелюдей, вот мы и стали Wiind"s sone. Доверенные лица знали, кто мы такие, а для обывателей работал сценический образ – они и не подозревали, наверное, что перед ними настоящие нелюди.
– Ты не похожа на шпионку.
– У дриад вообще нет шпионов. Мы мирный народ. Но даже нам нужны защита, гарантии, территории... Меня выбрали, и я исполняю уготованную мне роль.
– Десять лет?! Я помню ваш концерт в детстве, когда была совсем ребёнком.
– Дольше, – вздохнула Халле. – Но последние годы прошли безрезультатно, дело сдвинулось с мёртвой точки лишь сейчас. Нам пришлось развить активность, так как королева начала ещё туже закручивать гайки. Чувствую, даже с разрешением скоро нельзя будет появляться в общественных местах, а такими темпами Ромэрия быстро станет королевством людей.
– Но почему королева так не любит нелюдей?
– А ты не знаешь? – удивилась Халле.
– Чего?
– Это очень грустная история. О любви, тщеславии и холодном эльфийском сердце.
– Королева полюбила эльфа?!
– А что тебя удивляет? Все молодые девушки нет-нет, да и поглядывают на ушастых красавцев. Разве не так?
Я смущенно потупилась, некстати припомнив, как любовалась эльфийской статью, когда Лиррэн изволил принимать водные процедуры. Тут и отнекиваться нечего – глядела, открыв рот, на совершенное тело, мускулы и просвечивавшую в портках задницу.
Ну а что в этом такого? Он же выглядит, как статуя. И ведёт себя порой соответственно, так что о любви и речи быть не может. Максимум, восхищение, как от красивого произведения искусства. Так что причины страданий Её Величества я не понимала – эльфы не созданы для любви, лишь для любования. И лучше всего откуда-нибудь издалека.