– Не трожьте! – разнёсся над толпой громогласный рык. – Это мои друзья!
Глава двадцатая, в которой мой взгляд на мир немного меняется
Юрхун без особого труда пробрался сквозь столпотворение – люди расступались перед ним, не мешкая, и потихоньку удалялись, разбредаясь по сторонам. Кто-то целенаправленно покидал побережье, кто-то делал вид, что любуется мерными волнами, а кто-то продолжал внимательно следить за происходящим, как на представлении – всё-таки не каждый день на твоих глазах неожиданно происходит смена власти. Староста потерял свой авторитет в глазах жителей, красочная казнь отменялась, так что и без вмешательства орка все разошлись бы по делам. Но Юрхун так не думал, готовясь обнажить свою сущность перед всем честным народом – в кулаке он зажал мокрую тряпицу, главное оружие против зелёной краски.
– Я не тот, за кого вы меня принимаете! Я орк! – высокопарно возвестил он, обводя покаянным взглядом скучающих зрителей. Ни охов, ни ахов, ни обмороков за признанием не последовало, и Юрхун волевым жестом резко мазнул тряпкой по лицу, превращая искусный грим в жутковатую театральную маску – одна половина по-прежнему мирно зеленела, а вторая контрастировала серостью, точно пропылённая листва возле шумного тракта. Наглядная демонстрация должна была возыметь хоть какой-то эффект, но жители Тихих Зорь только повздыхали, переглядываясь меж собой. Один мужик, комкая в руках рабочие перчатки, шагнул вперёд, озвучив то, о чём таившийся нелюдь и не подозревал:
– Да мы знаем, Юрхун. Давно уже. Мы ж не слепые. И дождь в наших краях штука не редкая.
Орк застыл каменным изваянием, точно герой детских сказок, где их расе помимо надуманного людоедства приписывалось пагубное влияние солнечных лучей. Но на этом кратком миге ошеломления всё сходство со сказками и закончилось – отмерев, Юрхун разразился многоэтажной бранью и бросил бестолковую тряпку на землю. Выглядел он теперь по-настоящему опасным, истинным представителем своего рода-племени. Судя по тому, как вздрогнула возле меня Рамирия, впечатлилась не я одна.
– Так вы знали?! – прорычал орк, обводя тяжелым взглядом присутствующих. Присутствующие дружно затихли и начали незаметно пятиться, один только смельчак с непомерно длинным языком остался стоять, как вкопанный, пришпиленный к месту непослушными ногами. – Знали, но молчали? Смеялись надо мной?! Играли?!
– Не вини их, Юрхун, – Келлан незаметно подкрался к оскорблённому в лучших чувствах орку, панибратски положив руку на широченное плечо. Как ни странно, орк ладони вампира не сбросил. И даже не огрызнулся в ответ, а взглянул с плохо скрываемым интересом. Я между делом вздохнула – одновременно облечённо и с досадой. Невооруженным глазом видно, насколько бедняга одинок. И наивен. Его годами обманывали, водили за нос, используя для собственного блага, а он только и ждёт, что всему найдётся объяснение, обеляющее человеческую алчность.
И Келлан с какой-то целью решил ему потакать:
– Они не виноваты, Юрхун. Люди привыкли слепо исполнять приказы и видеть во всём, что отлично от них, угрозу. Нельзя винить кого-то лишь за страх.
– Но... но я же никогда...
– Ты – да, но мнение формирует большинство. Все, кто проживает здесь, в Приграничье и за его пределами – в Ромэрии, на островах... А большинство, увы, настроено против нелюдей. Нас боятся. Обходят стороной. Отказываются принимать в собственном доме и даже смотреть в нашу сторону, мечтая просто не замечать тех, кто отличается.
– Но зачем тогда они приняли меня? Зачем обманывали? Почему не прогнали?!
Келлан наверняка мог ответить, но предпочёл промолчать, давая слово всё тому же трясущемуся от страха смельчаку, по-прежнему застывшему на месте подобно статуе. И пусть голос его дрожал, слова с губ срывались верные и довольно внятные:
– Прости нас, Юрхун, прости за ложь. Но пойми, мы не могли иначе – Прэй установил правила, которые приносили одни плюсы. Мы считаемся самым безопасным посёлком во всём Приграничье, даже стражников упразднили за ненадобностью, никто никуда не доносит. И эти редкие жертвы морю... они были во благо всех! Ведь если бы не русалки, нас заливало бы волнами при каждом шторме, сносило бы дома, губило рыбаков... Они защищают нас в обмен на пищу, всё честь по чести.
– Но я... почему меня оставили и якобы поверили мне?
– Прэй сказал, что прикормленный враг под боком безопасней голодного, жмущегося у ворот, – опустив голову, вымолвил мужчина, явно цитируя слова старосты. Лично я бы на такую характеристику обиделась, а вот Юрхун лишь губы поджал, не рыча и не сверкая глазищами. Видно, не раз и не два за жизнь ему приходилось слышать что-то похожее.