Уорд слегка усмехнулся, встал, и, не удостоив Лили даже взгляда, скрылся за одной из дверей. Лили недоуменно взглянула через плечо. «Надеюсь в ванную, пошел уединиться, – подумала Лили. – Ну не вышел же он из комнаты… Он же совсем голый, хотя ему не привыкать. Святая Лючия, неужели он меня сейчас выставит! Ну и положение!»
Но нет: дверь опять хлопнула, и Уорд еще из-за спины Лили задал издевательский вопрос:
– Ну и как же вы собирались это проверить, дорогая Лилиан? – происходящее явно веселило Уорда. Не скрывая улыбки, он вернулся на кровать и откинулся на подушки, совершенно не стесняясь своей наготы. При этом он взял Лили за руку и, с преувеличенным вниманием, стал рассматривать ее ладонь, как будто он что-то смыслит в хиромантии и собирается предсказывать будущее.
Лили некуда было деть глаза: смотреть в глаза Уорду не хотелось, смотреть в сторону было глупо, а в другое место… Ох, нет, лучше в глаза.
– О, никакого конкретного плана у меня не было, но можно было бы начать с поцелуя. Я никогда не…
– Не целовались? – с удивленной усмешкой произнес он, оторвав взгляд от руки. – Вы же были замужем!
– Видите ли, сэр, мистер Джерсдейл был не охотник до нежностей. Мы оба понимали, что это несколько не идет нашему браку.
– То есть в своем плане «проверки» вы оставили пробелы, полагаясь на мою инициативу?
– Ну, не совсем так…
Лили не успела договорить. Уорд одним резким движением посадил Лили себе на торс (хорошо кимоно обеспечило хоть какую-то прослойку между телами), запустил пятерню в ее волосы на затылке и прижал к ее губам свои шершавые, жадные губы. Поцелуй поначалу был жесткий, властный, ищущий, но, не прекращаясь, перетек в медленную ласку. Лили пробил разряд по позвоночнику, заставляя чуть выгнуться, вырвал у нее грудной стон, дал волю рукам. «Наверное, со стороны покажется, что мы поедаем друг друга», – подумала Лили, оторвав губы с тем, чтобы ощутить горячее дыханье и покалывание щетины на шее.
Уорд запутался в завязках кимоно.
– Помоги мне, – не своим голосом приказал он.
Лили дрожащими руками схватилась за пояс, и только успела развязать его, как шелковая броня была сорвана с нее. Уорд резким движением передвинул Лили, вцепившись в ягодицы. Она почти задохнулась, уперлась в его грудь руками, стараясь сдержать мощь возвратно поступательных движений, задаваемых его руками ее чреслам. Голова откинулась, между лопаток проступил холодящий пот. Лили поддалась ритму движения. Ей стало казаться, что чем быстрее она двигается, тем ближе она к заданной цели. Уорд отпустил одну руку и намотал на нее волосы за спиной у Лили, заставляя ее выгнуться сильнее. В низу живота по дуге пробежал острый спазм и разлился по всему телу легкой судорогой. Лили потеряла ощущение пространства и, оказавшись на спине, не услышала, а скорее почувствовала плачущий стон Уорда. Несколько финальных движений, и он, тяжело дыша, уже лежал рядом с ней.
«Жарко», – подумала Лили, улыбнулась и, свернувшись на правом боку, провалилась в сон. Спала она крепко, а проснулась оттого, что из нее что-то вытекло. Подхватившись и выпутавшись из одеяла, она поняла, что зря так испугалась – ничего чужеродного Уорд в своей постели не обнаружит. Она вернула ему все то, что он ей дал. «Ну, может не все, – зевнув и потянувшись, подумала Лили. – Но надеюсь, что все».
Глава 7
К подаркам Лили начинала привыкать. В ее арсенале теперь присутствовал целый набор всяких женских штучек: щетка для волос, зеркало, несколько черепаховых гребней разного размера, россыпь заколок, видимых и невидимых, пудра, помада, крем и даже духи. Последние, впрочем, Лили игнорировала. Запах лаванды ей никогда не нравился. Вот если бы попасть в китайский квартал, в лавку, где видимо-невидимо всякой всячины, и выбрать какой-нибудь загадочный пузырек с экзотическим маслом.
Уорд был внимателен и щедр, что бесконечно радовало Лили. По дороге в контору, он думал о ней. Об этом свидетельствовали платья, уже не влезавшие в ущербный шкафчик, явно не рассчитанный на то, что даже если горничная – его хозяйка, станет фавориткой хозяина, страсть или даже любовь господина будет выражаться в шелке, бархате, муслине и кашемире. Так что створки шкафа не закрывались, и он превратился в пеструю кучу.
В мыслях Лили стала называть поместье своим домом и поняла, что нежного внимания хозяина ей было мало. Для полного счастья ей хотелось стать неотъемлемой частью мироустройства Мельничной долины: пусть не полноправной хозяйкой сердца и дома Уорда, но хотя бы серым кардиналом.