Задумавшись, как организовано хозяйство огромного поместья, Лили занялась Ли-Сингом. Он управлял пустующими хоромами с величием демиурга. Пуская в дом только двух человек для уборки, принимая курьеров – своих соплеменников, он не удостаивал их разговором, указания выдавал повышенным тоном, окриком, при этом делая лицо строгое и даже злое. Это должно было дать понять им, бесправным рабам, что он здесь самый главный, и никто не может в этом сомневаться.
Комнату Лили и апартаменты Уорда Ли-Синг убирал сам, но для дополнительных работников присутствие Лили в поместье не осталось тайной. Решив как-то польстить Ли-Сингу, Лили, обратившись к нему с вопросом, отвесила поклон с самым серьезным видом в тот момент, когда он рассчитывал наемников. Уловка удалась: Ли-Синг стал ежедневно интересоваться «чего мисс желает», разумеется, в сдержанной и почтительной форме.
С приручением Уорда дела обстояли не хуже, чем с его вассалом. Как-то Уорд застал ее в кабинете. Сидя на полу, на узорчатом ковре Лили разглядывала альбом с фотографиями. Она нашла его на столе и не удержалась. Покраснев как гнев божий, она уже открыла рот для того, чтобы принести самые искренние извинения и укатиться рассыпавшимися бусами вон из кабинета, но Уорд опередил ее. Он сел рядом и разбирая карточки, объяснял, что за напыщенные лица смотрят на нее. О, это было равно блаженству, когда он убрал прядь ей за ухо. Такой нежный собственнический жест отозвался трепетом в сердце. С тех пор, Лили, не опасаясь, сидела в кабинете Уорда. Зачастую хозяин работал за столом, а она, или на полу, или на диване что-то читала и рассматривала.
Эта идиллическая картина иногда веселила Лили, а иногда пугала. Именно в такие моменты мысли о будущем лезли в голову, а она суеверно боялась их. Не допуская возможности появления соперницы (кто же из рафинированных барышень захочет связать свою судьбу с сумасшедшим, кого еще может попросить Уорд понять его, кого приблизит к себе – да никого), Лили, вопреки зароку, начинала бояться завтрашнего дня и любых новшеств. Получив очередное платье, или приглашение Уорда прогуляться днем по саду, Лили думала: «Только бы не последний раз…». В общем, сходила с ума, желала и ненавидела одновременно.
Два важных изменения постигли Лили в один день:
– Вы забыли в кабинете роман с закладкой.
– Да, спасибо, сэр.
– Это роман на французском. Вы знаете французский?
– Я упоминала, сэр, что моя мать из Франции. И я там родилась.
– А итальянский вы тоже знаете?
– Посредственно, сэр. По говору я могу сойти за свою, но в письме сделаю массу ошибок.
– Еще какой-нибудь язык?
– Латынь в молитвах и песнопениях. Я упоминала, сэр…
– …что провели несколько лет при сестрах.
– Так мило, что Вы запомнили, сэр.
– Лили… – Уорд подошел к ней вплотную и слегка приподнял подбородок, чтобы она, глядя ему в глаза, поняла, что он собирается затронуть серьезную тему.
– Лили, мы любовники, а это «сэр» звучит так официально. Вы не находите это неуместным?
Лили находила, но это ее веселило: соблюдать правила светского общения в сложившихся обстоятельствах было сродни комедии. Но так теперь проходила их жизнь: абсолютно непристойные АМ, сменялись чуть ли не чопорными РМ. Познав тела друг друга, они не посягали на мысли и даже не пытались притронуться к чувствам. Это уязвляло Лили, но делать было нечего. Приходилось искать отдушины в мелочах: например, свое сокращенное имя из уст Уорда, Лили воспринимала как музыку. Всего только малость, но она готова была взорваться от счастья.
– Вы можете называть меня по-другому? Как Вы называете меня в мыслях? Вы же думаете обо мне?
Лили поперхнулась: «Святая Лючия, то есть, конечно, не так… чучело, мой дикарь. Нет, это не подходит!»
– Можете называть меня по имени.
– Я не уверена… Кроме того, это такая забавная игра, сэр.
– Для вас это игра? Ладно, оставим этот вопрос на потом, но обращения «сэр», я больше слышать не хочу.
– Это забавная игра, Уорд, – бросила вызов Лили.
– Сильная заявка. По фамилии – это так современно. Как будто мы богемные снобы или соратники по партии. Это слишком смело для Вас. Вам не идет такая жестокость.
Он попал в самую точку. Именно так Лили и представляла себе общение двух светских любовников, лишь изредка, в моменты нежности, произносящих имена друг друга. Он провел большим пальцем по ее губам:
– Я хотел бы слышать из этих уст что-то более мягкое, – и поцеловал ее.
– Дайте мне время подумать, я обещаю подобрать что-нибудь.
– Ладно, а пока Вы думаете, я установлю правило: в моей комнате Вы, Лили, будете называть меня просто Джеймсом. Я надеюсь, что вы привыкните быстро.