– Аминь, – сказал Уорд, встал и отошел к окну.
Лили в смятении подхватилась и метнулась к нему. Ей хотелось закончить разговор, объяснить, как он был неправ, хотелось рассказать о своей любви, хотелось, чтобы он умолял ее о прощении, а она его отвергла.
– Я наговорил ерунды. Вы должны простить меня, – резко сказал Уорд.
Лили сглотнула и опустила глаза: слезы – всегда непрошеные гости. Попытка сдержать их почти удалась, но тут Уорд, притянув ее за руку, плотно-плотно прижал к себе, демонстрируя, таким образом, силу своего раскаяния.
– Вы не сердитесь на меня Лили? Вы не должны этого делать. Я так… – Лили закрыла ему рот ладонью и поцеловала. Уорд застонал и дал волю рукам. Лили поняла, что остановить его будет не так просто: он совершенно не считался с наличием платья, и тонкая ткань уже трещала по швам.
– Сэр, пожалуйста, вы порвете.
– Купишь новое, – не отрываясь от ее шеи, прорычал Уорд.
– Это мое любимое… К тому же, сэр, утренняя неприятность никуда не делась.
Конечно, Лили хотелось подкоптить Уорда на очаге вечной боли за нанесенную обиду, но она взяла себя в руки. В конце концов, она его любит. И об этом важно не забывать.
– Может быть позже, сегодня прекрасная погода, – наконец-то оторвавшись от него и возвращаясь к столу, поддразнила Лили.
В ту ночь дикарь получил все то, что не досталось джентльмену.
Глава 8
С того дня, как Лили побывала в городе, в Мельничной долине все шло по-прежнему и все переменилось. По вечерам Уорд возвращался домой такой усталый, как будто проводил дни не в конторе, а на разгрузке вагонов. Спать он стал на веранде. Ли-Синг вечером запирал его там и выпускал только утром. Двойная сетка не давала Уорду возможности сбежать в лес – Лили провела небольшое расследование, и угадать предназначение этого приспособления было несложно.
Почти не дыша (ночью у Уорда просыпалась чуткость ночного хищника), она наблюдала вечерами за Уордом в окно, зарешеченной теперь веранды. После того, как Ли-Синг запирал его, Джеймс Уорд принимался за физические упражнения, день ото дня, казалось, увеличивая их продолжительность, пока, выбившись из сил, не валился на диван, служащий ему кроватью. Сердце Лили разрывалось, но, не зная целей любимого, она боялась затрагивать эту тему.
Зачем так издеваться над собой, бороться с тем, что естественно для него и принято ею? Принято и идеально соответствует их жизненному укладу.
Лили, обдумав новые обстоятельства, пришла к выводу, что личность дикаря – тюрьма для джентльмена. Уорд с восхищением рассматривал вместе с ней альбомы с видами Старого Света, мечтал о путешествиях. Но дикарь не согласится провести в каюте, пусть и первого класса, целую неделю. И в этом плане Лили была на его стороне, ведь она отчетливо понимала, что предметы меблировки, к коим она себя относила, в путешествия с собой не берут.
Одним из важных изменений стало и то обстоятельство, что Лилиан теперь имела дело только с джентльменом – дикарь ночью в саду больше не появлялся. Именно джентльмену доставалась вся нежность, приходившаяся теперь только на светлое время суток и приобретшая несколько изматывающий характер. Правда, в моменты острого наслаждения джентльмен неизменно уступал место дикарю, но это рождало только новые вопросы у Лили. Засиживаясь за ужином, допоздна играя в бридж, Уорд старался быть веселым и расслабленным, но Лили чувствовала, что он ломает себя.
Впрочем, на некоторое время и эти изменения стали будничным явлением.
Разрешилось все, как всегда, самым странным и неожиданным образом.
В тот день Лили получила от Уорда, уехавшего в контору, целую коробку пирожных. Сидя в гамаке, который Ли-Синг повесил в саду по приказу Уорда, заметившего, что Лили предпочитает проводить время на свежем воздухе, Лили угощала любимую шотландскую борзую Уорда лакомыми кусочками и почитывала роман.
Собака, не отрываясь, смотрела на руку Лили, а на каждый взгляд – вскакивала и мельтешила хвостом. Выпросив же кусочек, на лету проглатывала желанное угощение.
– А меня угостишь? – Лили не ожидала такого раннего возвращения Уорда из города и была очень рада его появлению.
– Какое вам, сэр? – игриво спросила Лили, прижимаясь к усевшемуся рядом Уорду.
– Из твоих рук, милая Лилиан, любое из них будет слаще сахара, но не слаще твоих губ, – поддразнил ее Уорд и поцеловал.
Про пирожные было немедленно забыто. Коробка упала на землю, но заметила это только борзая. Не верившая своему счастью, она не решалась подойти, и наблюдала за целующимися с почтенного расстояния, полными нетерпения глазами. Заветная цель была достигнута, когда хозяин унес благодетельницу в дом. Даже оставшаяся в гамаке книга со следами сахарной пудры, была облизана самым тщательным образом.