Оттолкнув плечом вопящего от боли баркульца, кузен Ти показал его товарищу в чём соль полуторного меча перед коротким кошкодёром, подрубив ногу на безопасном для себя расстоянии. Отбив удар гросс-мессера, он ранил в лицо третьего ландскнехта, развернулся, чтобы встретить зашедшего за спину четвёртого, но того уже приканчивал Герт.
— Я же велел тебе не останавливаться!
— Плевать! Или подохнем вместе или вместе выживем.
— Если второе, напомни, сволочь горшечная, поколотить тебя за ослушание.
Стены заревели, вознося хвалу отважным ребятам на Едином и блейронском. Но восторги стихли, когда из тумана показался отряд конных преследователей. Это были не рыцари, а только сержанты, но тем хуже для героев — сержантские лошади меньше приспособлены для боя, чем дистриэ, но в погоне им нет равных.
К счастью, новый залп из арбалетов сбавил конникам пыл. А герои были уже под стенами.
Кузен Ти хотел подняться привычным ему способом, но Герт вовремя одёрнул — светить теневые способности не стоит даже тенирам-героям. Пришлось воспользоваться сброшенной им верёвочной лестницей.
Как только парни оказались на стене, их чуть не задушили в объятиях и едва не оглушили хвалебными криками. А когда спустились к толпившимся внизу воинам, начали качать, уже третий раз за четыре дня.
— Накажешь их — люди не поймут, — сказал помощник Самару. — Они воодушевляют народ. Это даже важнее, чем то, что Большая Лу замолкла.
И комендант согласился с этим доводом — вместо взыскания повелел выдать героям полста золотых каждому из своего личного кармана.
Выспавшись и поев, в полдень кузен Ти получил возможность ещё раз прославиться. К стенам подъехал латник с золотыми шпорами и начал во имя некой Прекрасной Салливей вызывать рыцарей, которые есть в Восточном Барте, на поединок. Он говорил на биффорском, который понимают без обучения все блейронцы, и ему ответили на блейронском, понятном, как известно, любому биффорцу, что ни одного благородного воина среди них нет. Рыцаря это очень расстроило. Но тут кузен Ти вспомнил, чей он сын.
— Эй, я могу принять твой вызов.
— Из какой ты семьи? Насколько древний твой род?
— Я не благородного происхождения.
— Увы. Тогда мы с тобой можем сразиться только на поле битвы, но не в поединке равных.
— Ты неправ. Моё имя Тирольд Гуллейн, сын Аркабейрама Гуллейна Воина Чести. За великие подвиги в числе прочих привилегий ему даровано королём Фаэтона и подтверждено всеми монархами континента право вызова на поединок и принятия вызовов от рыцарей. Он скончался, сражаясь с ночной армией Блейрона, и я унаследовал все его почётные права.
— Я наслышан о Воине Чести. Скорблю о его кончине и приношу свои соболезнования. И не сочти за оскорбление вопрос, а, правда ли, ты его сын? Тирольд не фаэтское имя и даже не блейронское. Оно эльрихольское, употребляется ещё в Гариуле...
— Всё верно. Папа увлекался эльрихольскими книгами. Даю клятву Светом, что я, действительно, новый Воин Чести. Да и разве кто другой осмелиться бы уничтожить вашу катапульту?
— Так это был ты? Преклоняюсь пред твоей смелостью. А как зовут прекрасную даму, за которую ты будешь биться?
— У меня было несколько девушек, но сейчас я ни в кого не влюблен. Поэтому... пусть это будет или моя мама Инге или моя двоюродная сестра Фейли. И первая и вторая — неземной красоты.
— Но надо выбрать одну. Не против, если Фейли? А то будет некрасиво, если я заставлю тебя признать, что твоя мама не самая красивая.
— Хорошо, условились. Надеюсь, не смутит, что у меня бастард, а у тебя одноручный меч?
— У меня есть щит. И я в полных латах. Это у меня преимущество. Последний вопрос... — голос рыцаря выдал смущение. — Точно ли ты совершеннолетний? Мне кажется, ты очень юн. Я не хочу прослыть пожирателем детей.
— Да, мне уже исполнилось восемнадцать, — кузен Ти старался не показывать, как его задевают подобные вопросы. — А теперь позволь узнать твоё имя и есть ли восемнадцать тебе? Не считай попыткой обидеть, но у меня есть похожие сомнения. Даже искажённый шлемом твой голос производит впечатление... эээ... детского. Клянусь, я впервые слышу такой тонкий голос от взрослого мужчины!
Рыцарь замялся с ответом, и кузену Ти даже показалось, что сейчас он уедет. Но в итоге всадник всё-таки представился.
— Моё имя Глай Лайус из рода Лайус. В подтверждении — герб на моём щите. Мне двадцать два.
Прежде чем кузен Ти спустился биться с обладателем тонкого голоса, его попытался остановить Герт.