Кай.
Оставив атаманов дегустировать вино Кая (что за чушь? Зачем вампир хочет подружиться? бандиты, формально, очень религиозны и не примут в друзья нежить), Олэ дал себя увести к выходу.
-…Славное вино, ой, славное! Кстати, надо бы размяться перед Ночью Девяти, братья-атаманы, а? Приведите какую-нибудь девку из заложниц!
Но ничего не получилось. У всех атаманов, кроме Ракки, не пившего вина вообще, что-то произошло с мужской силой. Она ушла, не сказав, когда вернётся.
- Этот… как его… Кай… он… подсыпал что-то в вино! Не яд, но поганое снадобье от томлений плоти! Да этот шут-самоубийца хоть понимает, кого вздумал разыграть? Он оставил свой адрес, назвался настоящим именем, и… и всё равно осмелился над нами посмеяться! Да что эта тварь, так сдохнуть мечтает?!
Что Кай Велестос уже давно формально мёртв, атаманы даже не предполагали.
Глава двенадцатая. В бой!
— ...Это безумие, Викки, настоящее безумие. Молчишь? Хорошо, я сам. Эй, атаманы, мы отказываемся! Это издевательство над великим искусством блейронского камехта! И плевок в лицо нашим предкам, что придумали его законы!
— Придержи лошадей на поворотах, очкарик. Законы соблюдены. Король Волк принял вызов атаманов на судебный камехт, и атаманы выходят в круг.
— Почему не по одному?
— Потому что вызов был не на девяти разных листах, а на одном. Поставив печать Волка, твой названный брат подписался на поединок со всеми подписавшими вызов, и на их уже усмотрение «один на один» или «один против всех».
— Ну, так и выходите один на один. Вы мужчины или кто? Так и поступайте по-мужски!
— Мы и поступаем. Воздаём уважение бойцовским талантам короля Тропы. Мы не собираемся унижать Виклора поединком один на один.
Верховный Бэй захохотал. Ему вторили бандиты города, все, кто поместился в зале поединков. С Виклором была только его банда, — двадцать шесть бойцов, больше допустить в своё логово атаманы не разрешили, — и её возмущение утонуло в гоготе толпы.
Секретарь, дождавшись когда смолкнет и гогот и его эхо, предпринял последнюю попытку получить честный камехт.
— Друзья, ну... мы же оказали вам такое уважение. Прислали виру за убитого Смотрителя, аж семьдесят бочек самого дорогого вина! Бэй, не скромничай, ты же истинный знаток, — о твоём искусстве разбираться в благородных напитках ходят легенды! — ты понимаешь, что это вино дороже золота того же веса. Давайте проведём восемь нормальных поединков один на один. А когда Волк их выиграет, вы освободите девчонку, и мы... мы вместе разопьём в знак вечной дружбы между Тропой и Столицей пару этих бочек!
— От твоей лести у меня на ушах патока. Как у вас оказалось это вино, и что ещё утаила из контрабанды Тропа, мы после поговорим. Ха! Разопьём, конечно, но без твоего участия. Что-то мне подсказывает, что Виклор не выиграет этот камехт, и девочку ждёт Ночь Девяти. Хотя... королю Тропы ещё не поздно отказаться от поединка, признать свою неправоту. Давай, Волк. Для начала попроси прощения на коленях, потом будем думать.
Больше король Волк не мог молчать.
— Стоять на коленях перед мужиками — привычка вашего Ракки, ещё раз соболезнования, что пришил его любимого Смотрителя. Горячо любимого. Вплоть до царапин на спине.
Ракка готов был броситься к Волку с топором, но на его пути встал Барей Борода.
— Законы камехта священны даже для нас! Подожди несколько минут, сейчас он за всё заплатит. Поверь, убивать голыми руками намного приятнее. Главное, не вырывайся вперёд, мы должны сблизиться с ним одновременно.
Ракка пересилил злобу, отбросил топор, и, раздевшись до пояса, стал разминаться.
-Нет, не откажусь, — продолжил король Волк. — Лучше погибну в камехте я, чем во время вашей вылазки мои ребята. А вы себе же сделали хуже, воспользовавшись лазейкой в правилах. Я шёл в круг вас только покалечить, а войду убивать.
Секретарь хотел что-то сказать, но Викки властным взглядом заставил замереть слова на его устах. Затем он повернулся к атаманам, уже готовым к бою, сделал шаг вперёд, и в два движения избавился от волчьего жилета и рубахи.
Утробный рык заставил зрителей притихнуть. С трудом верилось, что на камехт вышел не оборотень. Ничего людского не было в этих звуках.
Приняв самую низкую стойку из основных, известных в блейронском камехте, Виклор стал ещё больше напоминать готового рвать и метать настоящего, просто слегка очеловечившегося волка.
Верховный, в силу почтенного возраста, не выходил на арену, хотя и подписал вызов, но даже ему стало не по себе.