— И что? — прошипел Шибер. — Из бывших воров и убийц выходят прекрасные расследователи. Половина Королевского Ока имела криминальное прошлое.
— Ну, а мы тут в Блейроне люди тёмные, живём по старинке. Поэтому просвещённой политики короля не понимаем. Думаю, тот, кто к вам обратился, знал о вашем прошлом. Что заставляет предположить, что это очень влиятельный человек. Ну, а теперь вы рассказывайте. Советую, не злить меня молчанием. Ради того, чтобы вас поймать с поличным, я, возможно, пропустил самое важное событие в истории ночной стражи Блейрона. Сегодня с Девятью атаманами будет покончено. Последняя битва. Или мы их или они нас. А я тут торчу с одним слизняком... Сами понимаете, в каком я настроении. А ещё я вам должен одну пытку. Желаете немедля получить причитающееся?
— Что именно вы хотите знать? — не стал играть в стоика Тихий Убийца.
— Не изображайте дурачка, — отвесив подзатыльник, от которого у Шибера звякнула челюсть, произнёс Невилл. — Вы прекрасно понимаете, что мы хотим знать. Вы шли по следу принца Лара с одной единственной целью. Ликвидация. Кто заказал его высочество? Какой в этом прок? — Лар не имеет врагов и не претендует на престол. Даже в теории не может претендовать — у него трое старших братьев и ещё живой отец.
— Идёт игра. Очень большая игра. Вам, принц, не сочтите за обиду, всё равно не жить. Слишком крупные сделаны ставки.
— Я задал чёткий вопрос и хочу услышать чёткий ответ! — рявкнул Невилл и нажал на дважды сломанный нос Шибера пальцами. Переждав его крик, всадил в печень кулак и пнул по почкам упавшему.
— Я попросил бы вас!.. — возмутился принц.
— Не просите! — отрезал ветеран. — Иначе не умею. И не считаю нужным переучиваться.
И тут Шибер показал, как сильно его недооценили, когда решили, что калеку не обязательно связывать. С кошачьей ловкостью, однорукий вскочил на ноги, отбросил Невилла пинком в грудь, не дал себя схватить Умру и сиганул в окно. Зацепился в полёте за ветку дерева, и, повисев, спрыгнул на землю.
Лет двадцать назад Невилл бы, не раздумывая, за ним последовал, а сейчас не рискнул прыгать. Проклиная годы, он сбежал по лестнице и выскочил на улицу. Прислушался, с какой стороны хрустит гравий, и бросился в погоню.
Он бежал по ночному парку с мечом наизготовку и проклинал себя за беспечность. Такая блестящая многоходовая комбинация (спектакль с пощёчиной и переодетым в стражника трупом бандита — спектакль с предательством — рискованнейший спектакль с казнью Ти) рушилась из-за одной нелепой ошибки.
Ради этого он пропускает последний бой против армии Девяти? Чтобы вновь упустить Шибера Тихого Убийцу Шула?
* * *
— Атаманы заняты. Они примут вас после одного состязания. Пока можете утолить голод и жажду — всё на столе, — сказали гвардейцы и оставили Паука и парней, за которых он поручился, в гостевой комнате.
— Не гони тоску, ребятишки! Думаю, вас не отвергнут. Я не последний человек в обществе, чтобы атаманам было чхать на моё мнение.
Паук хотел сказать ещё пару ободряющих слов кандидатам в ночную армию, как вдруг заметил изменения, которые с ними произошли, и попятился в страхе. А Соловей начал вслух молиться и делать знамения Света.
Мальчики переглянулись и поняли, что там, в гостинице «Любимый гость», у серого мага Лигера Барьера закончилась мана поддерживать Иллюзию. Очень профессиональную Иллюзию (к счастью, у профессора завалялся рисунок с портретом Блича), но имеющую определённый срок действия, как и все заклятия.
Вместо Блича, о котором ни Невилл, ни Найрус, никто в ночной страже как не имел, так и продолжал не иметь никакого понятия где он и что с ним, перед каторжниками стоял подросток с совсем другим лицом, одетый в ливрею стражника поверх добротной кольчуги. На его плече висел щит-экю с торчащим в эмблеме Герцогова Ока арбалетным болтом, а в правой руке ждал боя потрясающей красоты меч гномской работы. Цвет волос нельзя было понять из-за шлема-шишака, но к гадалке не ходи, там и близко нет того удивительного оттенка, который отличает народ Теней.