Андрей поставил рядом с ним коробку на попа. Потрепал за кудри.
– Тебе. С годовщиной.
Яшка смутился.
– Спа... па... сибо, - когда волновался, он заикался сильно. - Раз... разз... денешься?
– В душ с вами схожу. Не отвлекайся.
Обошел зал, посмотрел, как работают другие. Поздоровался за руку с тренером.
– Сачкуем?
– Дела, Олег Матвеич.
– Не принимаю. Если для тебя что-то важнее - прощай. Только так.
– Ох, и крутой же у вас характер, Олег Матвеич.
– Уходишь?
– Сам - ни за что. Пока не уволите, помозолю вам глаза.
– Канителиться не в моих правилах. Даже с тобой.
– Знаю, Олег Матвеич. Вы уже говорили.
Андрей разделся, и в душевой занял дальний отсек.
– Здорово, лейтенант! - Севка влетел первьэм. - Где пропадал? Целый день названивали, аж диск раскалился.
– Надо обсудить.
– Есть что-то для неленивых?
– Может быть.
– А я? А мне? Я тоже хочу! - улыбался Иван, стягивая через голову липкую, пропитанную потом майку. - Сев, мочалка у тебя?
– В сумке.
Они мылись под одним соском. Зашумела вода и и соседних отсеках - и там жали-сь по двое, по трое. Душевую заволокло паром.
– Гребцов! Ты здесь?
– Он вышел, Олег Матвеич
– Отставить разговорчики. Андрей! На минутку!
– Пупок промою!
– Некогда мне!
– За ухо прихватили! Не могу!
– Кончай свои шуточки!
– Они не "антеи", Олег Матвеич, они бандиты, - Андрей подошел, потирая ухо, - Накачали на мою голову.
– Я по делу.
– Весь внимание, Олег Матвеич.
– Ты мне такую достать не можешь?
– Вы о чем?
– Да вот.
В дверях душевой сидел на тележке Яшка в новенькой куртке. И улыбался. И благодарно смотрел на Андрея.
– А, это, - Андрей обошел Яшку, завернул полы куртки, чтобы не волочились по полу. - Чуть велика.
– Ннн-нет, - с чувством возразил Яшка.
– Сойдет. Чудь подтянем, и порядок. Главное, в плечах тик в тик, верно?
– Ддд-да.
– Ну что? - спросил тренер. - Сделаешь?
– Боюсь, не потянете, Олег Матвеич.
– Сколько?
– Страшно сказать, Олег Матвеич. Три штуки.
– Сколько-о-о?
– Меньше никак. Фирма.
– Хамье. Убийцы. Ну дерут! - Тренер отвернулся и рубанул кулаком по косяку. - Сволочи! За горло взяли. Дышать не дают!
– Правильно, Олег Матвеич.
– Передушил бы. - Лицо тренера сделалось малиновым, и чтобы разрядиться, он измордовал боксерскую грушу.
– Ну? - улыбнулся Яшке Андрей. - Доволен?
– Ттт... такие дденьги.
– Вы как сговорились сегодня. Все меня обижают. Разве дареному коню в зубы смотрят? А, Яш? Это же от всех нас. Скинулись. Что деньги. Ерунда. Тебе же нравится? Вот и носи.
– Иззз-вини.
– На семь кабак заказан.
– Ггг-де?
– "Раджив Ганди".., Эй, бойцы! Намыль имениннику шею!
– Пусть идет!
– А К-кк-атя ббу-дет? - спросил Яшка. И густо покраснел.
– Приказывай. Для тебя - из-под земли достанем.
– Ддд-остань.
– Ну, Дон Жуан! - развеселился Андрей. - Казанова-восемьдесят.
11
Севка привез его на такси, а Иван встретил, посадил на загривок и внес. С креслом решили не связываться, и обратно - так же, сдадут отцу с рук на руки.
Яшка был счастлив. Нарядный, радостный - в белой рубашке с галстуком, а поверх новая куртка, воротник поднят, мех струится, играет, округло обтекает тонкую шею, рукава закатаны на два оборота. На коленях букет алых гвоздик - Кате приготовил.
Официант принес шампанское и закуски - молодой парень, а уже распаренный на казенных харчах, с почти женской грудью, приторно вежливый от предвкушения чаевых.
– Приятного аппетита.
– Привет "агропрому".
– Горячее?
– В восемь ноль-ноль.
Иван бесшумно открыл шампанское, разлил по фужерам.
– Клюкнем, - сказал Севка. - Без раскачки.
За него.
– А потом за свободу. Весь вечер.
– Мальчики! Мальчики! - к столику пробиралась Катя. - А дама? Как можно?
– Бабье, - заворчал Иван. - Выпить спокойно не дадут.
Яшка сиял.
– Поздравляю, - сказала Катя и выложила на стол книгу "Воздушные пути". - Желаю тебе, милый Яшенька, всего-всего, - наклонилась и поцеловала в губы.
Яшка протянул ей букет.
– Как? - Она удивилась притворно. - Мне?
Ну, мальчики. Я не стою.
– Бери, бери, - грубовато сказал Иван. - Пока дают.
Севка подставил еще один стул. Катя сняла шляпку и села. Андрей наполнил вином еще один фужер.
– Давай, Иван, - сказал Севка. - Загни тост.
– При дамах я - пас.
– Мизантропический.
– Не.
– Боишься, что ли?
– Да они хуже чумы.
– Ладно, - сказал Андрей. - За него. За ум его. И душу. Может быть, мы вместе не стоим его одного.
Ребята притихли.
Чокнулись, выпили.
– Люблю повеселиться, - сказал Севка, набрасываясь на закуски.
– Опухнешь с голодухи.
– Яш, - сказал Андрей. - Позволь, я уведу твою даму.
– Ссс-совсем?
– Что ты. За. кого ты меня принимаешь? На пару слов. Не волнуйся, насчет барахлишка.
Катя поднялась и чмокнула Яшку в щеку.
– Скоро вернусь. С ним я в безопасности. Мальчики, присмотрите за моей шляпкой, пожалуйста.
– Лебедям подбросим.
– Грубиян.
12
Внизу, под выносным балконом ресторана, одиноко и незаметно жил несчастный пруд. Под бликами света застойная вода его казалась искусственной, неживой, дальше к центру она жирно темнела. Зеленоватая мутная ряска тянулась дугообразно от ресторана к ближним липам. Грязно светлели окурки, огрызки, куски недоеденного хлеба. Утки сбились к домику, а два черных лебедя, потеряв природную гордость, выпрашивали подачку, плавая вдоль берега.
– Был?
– Пока все в тумане. Твои тусовщики - в дупель. Не жди. Очухаются, приползут. Если очухаются. Хуже другое. Третий, Серый, как ты говоришь, смылся. Умотылял. Ни "Жигулевича", ни приставки. Кто он?
– Понятия не имею.
– Допустим. Он их поил. Как я понимаю, о целью. Ворюга. Почерк знакомый. Втихаря. Сидел и носа не показывал. Пока не подсидел. Налакались твои клиенты вусмерть, а Серый не пил, в фикус сливал.
– В какой фикус?
– Африканский такой, в деревянной кадушке.
– Мне про фикус Максим ничего не говорил.
– Тепа ты все-таки, - засмеялся Андрей. - Да мимо проносил!.. Они грамотные. Дождался, стырил и укатил. Думаю, прошлой ночью.
– Мать меня прикончит.
– Так тебе и надо. Одни шляпы на уме. А ум - в шляпе.
– Я сейчас обижусь.
– Зря. К критике надо относиться терпимо, сейчас даже партию к этому призывают. Ум, честь и совесть нашей эпохи... Я тебе сколько раз говорил: думай сначала, а потом делай.
– Уйду, Бец.
– Да подожди ты, не шебуршись. Загнать он еще не успел. Я тут пытался кое-что о нем разведать. Темный, гад. Но - здесь. Чую - здесь он, рядом. Ты давай, припомни. Сейчас все важно. Каждая мелочь. Припомни. Как одет, что говорил. Походка.
– Молчал.
– А подружки твои? Не знают?
– Все. Пропала я. Родители съедят. Загрызут.
– Спроси у Маринки.
– У кого?
– У Маринки.
– Она-то здесь при чем?
– Учти, - пригрозил Андрей. - Расколю.
– Не придумывай, пожалуйста, - Катя тряхнула головой и зашвырнула сигарету в воду. - Не хотела говорить, потому что обещала... Его Боб знает, маклер на ипподроме. И еще Кера, бармен.
– В кабаке? Где именно? Место?