Я сделала шаг, неподвижно глядя на дом и краем глаза замечая, как тревожно звшевелилось безграничное поле подсолнухов. Я буквально ощущала, как они безлико таращились на меня.
«Не оборачивайся».
Тропинка была узкая и кривая, и я изо всех сил старалась не касаться стеблей окружающих растений. Не знаю, причиняли ли они вред, но проверять совершенно не хотелось. С каждым пройденным метром тяжесть воздуха ощущалась всё сильнее, накладывая на плечи неизгладимый отпечаток, в голове поднялся шум, а из носа в очередной раз потекла кровь. Собственная тень внезапно стала слишком большой, и на мгновение я подумала об играх галлюцинации, пока не осознала: кто-то шёл следом.
«Не оборачивайся».
Я сглотнула.
Неизвестное существо бесшумно двигалось следом.
От направленных взглядов чесалась кожа.
Подсолнухи напрягали ещё больше.
Стихли все наружные звуки — лишь в голове нарастал звон.
«Не оборачивайся».
Шея затекла.
Отчаянно хотелось посмотреть назад.
Но глаза, не мигая, до красноты уставились вперёд. До дома оставалось всего десять футов. Однако я остановилась, тяжело дыша.
Кто-то коснулся спины.
Почти неощутимо сквозь кожаную куртку, и всё же столь заметно при накалённых чувствах.
Кто бы это ни был, но он наклонился в дюйме от меня.
В грязных стёклах я различила отражение — направленные в мою сторону подсолнухи и...
«Не оборачивайся».
Я за одно мгновение преодолела оставшееся расстояние, под гул открыла дверь и, как только оказалась внутри, закрыла её. Грудь тяжело поднималась от спадающего чешуйками напряжения: челюсти сжаты, мышцы на пределе, от стресса кружилась голова. К счастью, хотя бы кровь уже перестала течь. Однако любопытство жгло душу: и я схватилась за ручку двери, намереваясь посмотреть, как там снаружи.
— Закрой!
Казалось, даже клетки кожи онемели: настолько плохо мне стало от прозвучавшего голоса. Медленно, очень медленно, я поворачивалась всем телом к звуку, скользя взглядом по деревянным половицам и кувшинам, пока не встретилась с...
Колени подогнулись, но я успела ухватиться за треснувший столб.
В конце маленькой комнаты стоял никто иной, как Алестер Эльху.
— Ал?
— Птичка?
Он.
Это правда он.
Да, повзрослел, стал выше, оброс слабой щетиной, но в остальном выглядел как тогда, в восемнадцать лет, когда я видела его в последний раз. Чёрные волосы всё так же уложены на бок, тело оставалось всё таким же худым и бледным, тёмные глаза были в тон таким же родникам по всему вытянутому узкому лицу, синяя рубашка расстёгнута у самого воротника — Алестер всегда любил так делать. Удивление, растерянность, неверие — эмоции смешивались с присущей ему добротой: даже спустя года и миллионы событий я ощущала её тёплую волну и тянулась как к родному гнезду.
От радости и облегчения накатывались слёзы — и я рухнула в объятия своего единственного лучшего друга, своего возлюбленного, своего смысла жизни, смерти и любви. Вдохнула свежесть леса, влагу дерева и пряность трав — домашний, бесценный запах, преследующий меня во снах, на яву, в приюте — везде, где становилось слишком одиноко или чуждо. Алестер всегда спасал, даже если не догадывался об этом — своим присутствием, словами, поступками и даже взглядом. Он словно само воплощение Юй-ди¹ — справедливый, чистый, сильный: такой, рядом с которым ты чувствуешь себя в полной безопасности.
И я действительно её почувствовала — защиту. Ту, которую так отчаянно искала и которой так не хватало всё эти годы, как бы я уже ни научилась опираться только на себя. И всё же иметь надёжное плечо никогда не было лишним.
Особенно для меня. Особенно после столько всего. Особенно... когда я уже однажды потеряла Алестера.
Но как... как он выжил?
Однако отчего-то не хотелось слышать ответ столь рано — нужно насладиться воссоединением друг друга как можно больше.
Я понимала, что правда вряд ли мне понравится.
— Ты как? С тобой всё хорошо? Ты цела?
Алестер аккуратно усадил меня на мягкий матрас кровати и дал стакан воды.
Но я же не видела ни одного водоёма, лужи или облака.
— Тебе не холодно? — парень любезно накрыл меня пледом и придвинул ближе к печке.
Но я же не видела ни одного дерева, чтобы топить или построить дом.
— Будешь?
Алестер протянул ломтик хрустящего хлеба.
Но я же не видела никаких других растений на многие мили кроме подсолнухов.
Сомнения вгрызлись вместе со мной в мягкую корочку, и я довольно замычала от блаженства. Просто божественно!
— Ты ответишь хотя бы на один мой вопрос? — Алестер ни в коем случае не требовал, лишь доверительно улыбался, полностью располагая к себе.
Он всегда так делал, ещё с самого начала. Всегда заботился обо мне.
— Всё хорошо, Ал, — голова устало легла на его плечо, крошки скатились пр футболке. — Рядом с тобой, что бы ни случилось, всегда всё хорошо.
Молодой человек невесомо коснулся губами моего лба и плавно положил руку на мою макушку — утешал и поддерживал, как в детстве. Точно не прошли годы, не брошены обидные слова, не отпечаталась смерть — сидели как когда-то в подвале, вслушивались в сердцебиение и прижимались друг к другу в поисках спасения. И самих себя.
О Си-ван-му, как же не хватало мне Алестера! Только сейчас, вновь повстречавшись с ним, я осознала всю бренность попыток быть одной, самостоятельной, гордой, злой — быть собой без путеводной звезды. Быть во мраке.
Свет — вот кто сейчас обнимал меня.
Не знаю, сколько мы так просидели, но в какой-то момент я начала дремать. И тут же дрогнула, побоявшись, что вновь перемещусь в иное измерение.
— За мной шёл кто-то, — тихо сказала я, прижавшись своим плечом к плечу друга. — В голове настойчиво просили не оборачиваться, а подсолнухи... таращились прямо на меня. Не знаю как объяснить.
Мурашки пробежались по спине — и Алестер это заметил. Он вечно подмечал детали, и это со временем передалось и мне.
— Я тебя понимаю, — его горячая ладонь легла на мои холодные пальцы. — Уверен, они не собирались тебя сильно напугать, просто хотели защитить свою территорию от чужаков.
— Кто они? — было тяжело не теряться в воспоминаниях и ловить нить настоящего.
— Сам точно не знаю, — вздохнул Алестер, — мне кажется, хозяева этого... мира? Планеты? Страны?
— Тут что, нет других людей?
Наши взгляды встретились — и жажда утонуть в его шоколадных глазах запершила в горле.
— Только я один.
Я в ужасе представила, каково это — навечно остаться одной. Сошла бы с ума, это точно.
— И... как ты?..
Алестер с лёгкостью услышал мой немой вопрос.
— Временами накатывает, конечно. А так, есть чем заняться, — он увидел в моём лице заинтересованность. — Пойдём, покажу кое-что.
Он не тащил за руку — за ним хотелось следовать — и мы оказались в соседней комнате, где помимо старенького стола тянулся стеллаж с корешками древнейших манускриптов, фолиантов и книжных футляров. Но Алестер подошёл к другому шкафу, прикрытому шторой, и плавно отодвинул её.
Я прижала ладонь от восхищения.
Мерцание несколько десятков двухлитровых банок оставляло на коже и потолке самые разные цвета, и с трудом верилось в реальность зримого. Сколько бы чудес я ни видела за все перемещения, такого я ещё ни разу не встречала. За каждым стеклом была спрятана своя маленькая вселенная: где-то росли гигантские грибы, в других разрушенные дома сменялись одинокими лицами людей, в третьих — ожившие карты таро. В остальных ничего интересного не происходило, но я заметила парочку знакомых мест, одно из которых было с висящими на цепях кроватями, и одну банку с витающим космосом.
— Это...
— Уменьшенные частички миров, — с предыханием ответил Алестер.
— Невероятно.
Рука сама потянулась к баночкам, но чужая бережно перехватила кисть и опустила вниз.