- Как же мы будем входить внутрь? - спросил Нильс. Он стоял на углу одного из сооружений, ветер трепал его длинную чёлку, хлеща волосами по глазам. Едва касаясь пальцами, мальчик трогал угол сооружения. Толстый воротник куртки делал Нильса похожим на американского лётчика.
- Может, нам и не понадобится, - пожал плечами я.
- Интересно, почему металл не гладкий? - спросил Нильс.
Я оглядел стену, в который раз отмечая, что каждая вещь из этого материала, - а другого я пока не видел - имеет шершавую поверхность, как у дерева, только шероховатости больше натёчного характера. Даже кровати больше напоминали выросты горной породы.
- Видимо, у них своя магия. Ты как? Держишься? Есть хочешь?
Мальчик пожал плечами.
- Спать хочется.
Я тоже испытывал аномальную сонливость. Возможно, серые человечки чем-то опрыскали нас или ослепляющий свет так воздействовал на мозги.
- А в целом как?
Засунув руки в карманы, Нильс прищурился и посмотрел вдаль. Природа подарила сыну густые ресницы, поэтому, когда он щурился, глаза превращались в две мохнатые полоски.
- Всё очень непривычно, - сказал он.
Непривычно. И я чертовски его понимаю. Я хотел было спросить, не вспоминает ли он Землю, но решил не бередить улей.
- Хорошо, - кивнул я. - Будь на виду, я осмотрюсь.
Оставив Нильса, я отправился к кроватям. Медленно переходя от одной кровати к другой, я разглядывал лица людей. Самые молодые, навскидку, выглядели на восемнадцать лет. Одна девочка оказалась щупленькой, с детскими чертами лица. Возможно, ей шестнадцать, но может и двенадцать, как Нильсу. С девочками сложнее. Однако я удивлюсь, если на момент уничтожения Земли на орбите находился ещё хотя бы один ребёнок, кроме Нильса, не говоря уж о счастливой случайности, оставившей его в живых. Некоторые выглядели на шестьдесят. Я заметил двух азиатов. Один круглолицый парнишка лет двадцати храпел, откинув голову. Ещё один напоминал еврея, хотя, может, я ошибался, и его нос и чёрные кудрявые волосы - это следствие межрасовой селекции.
Остановившись, я засунул руки в задние карманы и поглядел на маленькую фигурку Нильса вдали. Мальчик увлечённо разглядывал траву. Я ещё не успел, хотя интерес взглянуть на здешнюю флору распирал.
Я стоял на пороге новой жизни. Здесь, на этом месте мы построим новую Землю, я проживу остаток жизни на неизвестной планете и умру здесь же. А перед смертью, кряхтящим голосом, я не смогу пожелать в завещании быть похороненным рядом с родителями. Нет ни их трупов, ни земли, в которую они закопаны. Прошлое как корова языком слизала.
Кризис среднего возраста я встречаю необычным образом.
5
Я раскопал почву метрах в тридцати к западу от кроватей, где трава оставила небольшую выемку по метру в периметре. Нильс стоял рядом, засунув руки в карманы, а ветер трепал копну его чёрных волос. Он задумчиво, не по-детски серьёзно смотрел на инопланетный город вдали. Солнце уже село, и потрясающе тонкие небоскрёбы поселения серых человечков засветились голубым неоном.
Вытащив из вязаных желудей жены крылатку ясеня, я опустил её в ямку и принялся закапывать.
- Неизвестно, подойдут ли минералы здешней почвы нашему семечку, - сказал я. - Да и воды у меня нет. Но, если нам суждено обосноваться здесь, я хочу, чтобы у нас осталось хоть что-то земное.
Похлопав сверху почву, я сделал грядку и поднялся на ноги.
- Получается, если оно прорастёт, то потом тоже даст много семян, - завороженно сказал Нильс. - И они рассыплются по полю, и на этой планете вырастет ясеневый сад.
- Хорошо было бы, - улыбнулся я, обнимая мальчика за плечи и поглядывая на чужой город на горизонте.
- А потом серые человечки придумают легенду, гласящую о душе последнего несчастного землянина, который умер на этом месте, и из капель его крови проросли ясени.
- Ты слишком поэтичен для этих прагматичных гуманоидов, - шире улыбнулся я и прижал сына к себе. - Во-первых, мы тогда будем живы, и я думаю, мы размножимся. Поэтому речи о последнем землянине быть не может. Во-вторых, даже у нас наука стала вытеснять мифы, легенды и сказки. А уж у этих существ и подавно. Они скорее срубят единственный ясень, разберут его на кусочки и будут изучать под микроскопом.
- Это точно, - вздохнул Нильс и поднял глаза. - Как думаешь, здесь есть естественные спутники?
- Слово луна - это для младшеклашек? - хмыкнул я и щёлкнул Нильса по носу.
- Ага. - Мальчик завороженно приоткрыл рот, глаза его сверкали жаждой новых открытий.
- Когда тучи рассеются, думаю, мы узнаем. А теперь давай спать.