Волосы сзади зашевелились. Подошёл Нильс и дотронулся пальцами до моего плеча
- Я выношу следующее предложение! Господь однажды наказал человека за гордыню и подарил ему разные языки, чтобы человек не смог достроить вавилонскую башню. Нам с вами подарили аппараты, которые наоборот позволят понимать друг друга! Тогда почему мы до сих пор мнём яйца и ничего не строим?!
Народ зашушукался. Пожилая дама с дочерью прикрикнула:
- Для начала нам стоит перестать сквернословить, - сказала она. – Коль ты поминаешь господа, то и выполняй законы божьи.
- Ладно, прошу извинения у всех, кого обидел, - кивнул Михаил. – И думается мне, что наша проблема в отсутствии лидера. Я – военный и не рядовой. Я знаю, что такое дисциплина, поэтому отныне я берусь за ваше воспитание. Если судьба уготовила нам жизнь на этой грёбаной планете, давайте построим этот грёбаный посёлок! Извините, если слово грёбаный тоже не входит в словарь господа. И я буду руководить вами. Если кто-то имеет возражения, пусть представит свою кандидатуру, и если он окажется дисциплинированнее меня – я уступлю дорогу! – Мишка выставил перед собой ладони и покачал головой. – Иначе же, поднимем свои… я б сказал что, но точно попаду под гнев божий. И начнём строить.
Толпа согласно загудела, хоть и немного вяло. Некоторые люди начали подниматься.
- Интересно, что мы сначала начнём строить? – спросил за спиной Нильс.
- Если русские у власти, значит, что бы мы ни построили, всё равно получится коммунизм, - вздохнул я.
Сын шутку не понял, а Власта от души рассмеялась.
5
Сегодня мы ничего не построили. Мишка командовал неплохо, правда грубовато и пару раз я заметил, как, не находя слов в оправдание своего решения, он в качестве доказательства заявлял крылатую фразу: я так сказал. Может, я слишком неконфликтный, но в подобном поведении мне чудилось проявление силы.
Трудился в основном мальчишка по имени Шер. В свои двадцать три азиат оказался умён, раскрывая талант проектировщика на полную катушку. Он выбрал себе трёх человек. В одном из контейнеров мы обнаружили планшеты для рисования. Очевидно, гуманоиды использовали их вместо блокнотов.
До вечера мы проектировали дома, потом общественные здания. Изнеможённый народ решил приступить к строительству наутро, а заночевать снова в кроватях на открытом воздухе.
Я молился лишь, чтобы не пошёл дождь.
Перед сном я снова сходил к грядке с ясенем. Нильс присоединился ко мне. Мы полили его из ручья, и мальчик спросил, когда следует ожидать побег. Я ответил, что нескоро.
Проводив солнце, мы прижались друг к другу, обхватили колени и смотрели на зажигающиеся голубые неоны инопланетного города на горизонте.
- Как тебе Мишка? – спросил Нильс.
- Во-первых, для тебя он Михаил и следует ещё спросить отчество. Во-вторых, ты сам что о нём думаешь?
Я почти никогда не говорил с мальчиком на серьёзные темы, но всегда обсуждал политику, экономику, религию и иные субкультуры с Риммой. Теперь Риммы нет, а Нильсу пора уже расти. Может, и не пора, но обстоятельства вынудили.
Воспоминания о Римме отозвались в сердце новым взрывом горечи.
- Мне он нравится, - вздохнул Нильс. – Он такой прикольный. Он постоянно шутит, даже когда приказывает. Думаю, поэтому его слушают. А эта старуха вечно его одёргивает.
- Ты про номер восемнадцать? – спросил я, улыбаясь.
- Ну да, у которой ещё инопланетная дочка.
Днём она пару раз называла своё имя, но в суматохе оно забылось.
- Инопланетная?
- Ага. Она ведёт себя так, будто вечно где-то в космосе. – Нильс завёл глаза. – Она сама как гуманоид.
Я посмеялся.
- А тебе он как? Михаил.
Я вздохнул. Меня не купишь армейскими шуточками. Я смотрел в корень человека, в его поступки. В этом, как говорила Римма, мне нет равных. Она считала меня самым проницательным человеком из всех её знакомых и друзей.
- Я пока ему не доверяю, - качаю головой.
- Почему? – Нильс прищурился, снова превращая глаза в мохнатые щёлочки.
Я немного подумал, благодаря сына за правильные вопросы. Анализ – это ещё одна важная черта любого человека. Какие бы решения я ни принимал, всегда старался найти необходимые факты, позволившие бы мне понять свой выбор.
- Знаешь, среди ситуаций, которые своей безысходностью прожгли мою душу насквозь, был такой случай, когда я учился в институте. Тогда космические фермы только-только начали функционировать. Я не попал на них сразу после университета, а лишь задолго после. Хотя имел шанс застолбить место уже на первом курсе. Нас попросили подать заявки на космических фермеров. Конечно, многие хотели работать на орбите. Я подал, и был отобран. Но потом нас разделили на команды по пять человек, и задали пять испытаний. Подобные конкурсы проходили по всей стране, поэтому выиграть могла лишь одна команда. По сути, нам не дали никаких инструкций. Ситуация была наподобие сегодняшней, только нас было не двадцать три, а пятеро. Нас оставили в аудитории. Пять незнакомых человек со списком заданий. И велели готовиться. Я думаю, способность работать в коллективе входило в шестое задание. И вот я среди незнакомых ребят читаю условия, правила и подготовку. Естественно, у каждого из нас полезла куча мыслей. Мы перезнакомились. Но по каждому вопросу, как ты понимаешь, у нас у каждого был свой ответ. Кто-то должен был выбирать, какой представить правильным. Парнишку звали Олегом. Его никто не выбирал лидером. Просто он умел говорить и убеждать лучше других. Мы безоговорочно делали так, как он скажет. Когда я предлагал вариант действий и слышал его нет и причину отказа, я не всегда соглашался и молчал, решив, что если выиграем, будем на коне все пятеро, а проигрыш можно свалить на Олега.