Власта ещё пару раз крепко обняла меня, восторженно поцеловала, и я опять попытался придать своим действиям максимум искренности, а потом занялся двором. Работа по хозяйству успокаивала меня, отгоняя лишние тревожные мысли.
Я выжигишал металл для газонов. Двор опутывали чёрные дорожки, между которыми образовывались грядки с газонами. За несколько месяцев трава под металлом сопрела, и я не знал, где найти семена для новой, поэтому верил, что сопревшие стебли скоро вернутся к жизни.
Всё это время я краем глаза замечал Нильса с Робби, которые сновали от дома к дому. Однажды они пронеслись мимо и скрылись в Олимпе. Кажется, сын нашёл увлечение получше, чем стройная шестнадцатилетняя дочка священника. Ругаясь про себя на мальчика, я ожидал неприятных визитов, когда кто-нибудь из соседей зайдёт в гости с немым вопросом: ты ничего не хочешь объяснить, Игнат? Но никто не шёл. Я в одиночестве занимался садом, только Власта однажды позвала меня обедать.
Сын и жестянка вернулись к ужину. Я не стал поднимать серьёзные темы за едой, позволив Робби стоять в углу. Он слышал каждый наш звук, поэтому я старался быть немногословным, сухо кивая на восхищённые рассказы Нильса о том, как они путешествовали по Ковчегу. Власта улыбалась в ответ, хотя в её глазах я тоже заметил тревогу.
- Пап, ты как будто вообще не слушаешь! - воскликнул Нильс ближе к концу ужина. Я лишь покачал головой и сухо ответил:
- Слушаю, - хотя в душе хотелось отвесить сыну звонкую оплеуху.
Мальчик будто почувствовал мой настрой и о времяпрепровождении в Олимпе рассказывал с меньшей восторженностью.
После ужина я с Робби вышли на задний двор. Нильс кинулся было с нами, но я жестом остановил мальчика. Разговор между мной и жестянкой будет идти взрослый и конфиденциальный.
Несколько лавочек на заднем дворе я установил вплотную к дому и одну припарковал у дальней ограды. Именно туда я и повёл Робби. Вряд ли жестянка умеет разговаривать шёпотом, а мне не хотелось, чтобы кто-то нас слышал.
Я уселся лицом к дому и сложил руки перед собой.
- Ну и зачем ты здесь? - в очередной раз спросил я и в очередной раз услышал ответ:
- Я послан к вам, чтобы выполнять функцию обработки данных. Я буду наблюдать за вашей жизнью...
- Это я слышал, - перебил я, обдумывая следующий вопрос. Мне хотелось понять, насколько умна эта штука, и насколько опасна. - Ты можешь кого-нибудь убить?
- У меня отсутствует директива причинения вреда кому-либо.
- Даже если на тебя нападёт лив?
- По заложенной в меня схеме, в случае нападения на меня, вы должны защищать меня.
- Неплохо придумано, - хмыкнул я и посмотрел на Робби. Свет, отражённый от фонарей с поля искусственно ровными лентами стекал по металлическому корпусу головы робота, чёрный прямоугольник датчиков смотрел на меня. Чувство юмора в него вряд ли заложили. - А скажи мне, как у гуманоидов возникла идея твоего рождения?
Я специально задавал вопрос поумнее, чтобы добиться ответа прошу уточнить вопрос или вопрос не понят, или что-то в этом роде. Но Робби с лёгкостью заговорил:
- Ваша война с ливами протекает очень неудачно, вы зашли в тупик в ваших стратегических решениях.
- Ах, то есть дело исключительно в стратегических решениях? - хохотнул я.
Робби молчал и не двигался.
- А как мы должны действовать? - спросил я.
- Лучший способ уничтожить ливов - воспользоваться техникой гуманоидов и уничтожить ближайший лагерь. По моим подсчётам, у вас уйдёт три часа по вашему времени. Очень перспективный способ.
- Просто отличный способ, - горестно улыбнулся я. - а почему твои хозяева сами так не сделают?
- Благодаря процессу трансцендентности, Гуманоиды...
- Спасибо, я дальше всё знаю, - ответил я. - Получается, что только мы, люди, можем уничтожить ливов?
- Всё верно. Я рад, Игнат, что ты отлично понимаешь суть вашего предназначения.
- Прямо по-настоящему радуешься? - покосился я на Робби.
- В рамках заложенной в меня программы, - ответил тот.
- Раз уж заговорили о предназначении, твои хозяева ценят нас исключительно за наше предназначение?
- Да, - коротко ответил Робби.
- А что будет, если его у нас не будет? Если мы не захотим выполнять приказы? Если мы не будем воевать с ливами, тогда что с нами сделают твои хозяева?
Несколько секунд робот молчал. Я уж думал - счёл вопрос риторическим, но, оказалось, он думал и вдруг сказал: