- К сожалению, в моей базе данных нет ответа на этот вопрос.
- Печально, - вздохнул я.
- Но вам же ничего не мешает выполнить предназначение по указанному мной плану? - спросил Робби.
- То есть, по-твоему, нам ничего не мешает? А почему мы вообще должны это выполнять?
- Гуманоиды предоставляют вам пищу и дом. В ответ вы должны заплатить им, уничтожив ливов.
- С этой точки зрения всё просто, - кивнул я. - Но нам, людям, сложно осознавать, что нас используют как оружие. Дом нам видится казармами, а пища - подачками, чтобы армия не умерла. Нас держат как сторожевых псов, чтобы спустить на врага, в случае его агрессии. С нами не считаются, потому что если собака сломала лапу, её пристрелят. Никому не нужно кормить пса-инвалида, который не выполняет свою работу. Обмен, это когда ты живёшь у себя дома, не боясь лишиться его, и отдаёшь другому человеку одну вещь за другую, но это не когда за свою преданность ты платишь домом. Вот что гложет меня с запада, со стороны твоих гуманоидов! Но и с востока не лучше. Мне приказывают убить ливов, намекая, что здоровье моего сына в руках у серых дьяволов! Я должен направить танк на разумных существ, у которых есть дети, которые любят друг друга. Нам нужно безжалостно расстрелять беззащитный народ, а потом вернуться домой и спать спокойно! Твоих хозяев не интересует наша культура, наш внутренний мир. Их не интересует стыд, который будет мучить нас, когда мы будем вспоминать взгляд бессовестно убитых. Это ты можешь понять?
На сей раз Робби молчал дольше обычного, и наконец произнёс:
- Нет, не могу.
- Вот в этом и проблема, - вздохнул я, вставая. - Когда ты сможешь понять мои слова, ты поймёшь, почему мы не можем убить всех ливов. На сегодня разговор окончен.
- Как скажешь, Игнат, - покорно ответил Робби. - Мы сможем продолжить его в любой момент. Если ты объяснишь подробнее и логически смысл своих слов, я выберу наилучший вариант решения проблемы.
Я вдруг даже понадеялся, что Робби действительно выполнит свою задачу.
- Хорошо, - кивнул я. - Можешь идти в дом.
Сам же я домой не пошёл. Заметив вдалеке на веранде одинокого Палыча, направился к нему. Если Робби и представлял угрозу, то весь Ковчег в целом не смог бы остановить его, но я счёл робота безопасным сборщиком информации. Так сказать - статист. И ту минуту дороги к Палычк, я думал о своём значении в жизни робота. Он - ограниченный искусственный интеллект, который всё же способен учиться. Что если, я попробую ему объяснить человеческие чувства. Быть может, Робби увидит безысходность человеческой ситуации, а может - найдёт решение, которое не увидел я.
Палыч оказался не в настроении. Он не ворчал и не кричал, нет, такого за добродушным толстяком не замечалось. Если настроение покидало Палыча, то вместе с ним уходило и многословие с улыбками и добродушными приглашениями к столу.
Я всё же решил разделить одиночество Палыча, так как сам хотел побыть один. За этот день свалилось немало новостей. Я скоро снова стану папой и воеводой, отличный флакон два в одном.
- Сезон дождей закончился, - произнёс Палыч.
- Отлично, значит, их больше не будет?
- Ну почему не будет, - пожал плечами Палыч. - Как раз будут. Видимо, тут осень наступила. Или зима такая. Просто теперь дожди будут реже.
- Откуда ты узнал.
- Железный человек рассказал, - ответил Палыч, задумчиво глядя из-под кустистых бровей на поле. Я отхлебнул ароматного сладкого холодного чая, которым со мной любезно поделился хозяин, и спросил:
- Вы с ним вообще говорили?
- Ещё как, - ответил Палыч.
- О чём?
- А о чём можно говорить с консервной банкой? Спрашивал, как меня зовут, сколько мне лет, всем ли я доволен. Да я сам-то ничего не спрашивал. Что можно спросить у железяки? Спрашивал он.
- Ясно, - кивнул я.
- А что я могу ему ответить? Да, я всем доволен. Доволен, что вы расхерачили мою планету. Доволен, что убили всех моих родных.
Палыч замолчал. Похоже, сегодня на него напал крайний приступ ностальгии по Земле. Некоторое время мы ничего не говорили, лишь слушали симфонию номер пять инопланетных сверчков. А потом Палыч сказал:
- Куцая она.
- Кто? - спросил я.
- Нибиру иха. Здесь вроде всё как в плохо придуманном мире, как будто вокруг черновик Земли.
- Почему?
- Ну вот мы с тобой сидим. Ты ничего не замечаешь? Чего не хватает?
Я прислушался к ощущениям и пожал плечами.
- Вон над дверью свет горит. И ни одна тварь об него не бьётся. Никаких здешних мотыльков, мошкары. У меня в доме, бывает, проскользнёт насекомое, да скроется невесть куда. А комары где?
- Остались на Земле, - улыбнулся я.
- А здесь что, нету ничего такого?