- Это будет правильнее, чтобы Дэвид не особо расстраивался.
- Если он расстроится, - сказала Мария. – То скоро придёт ко мне за утешением в исповеди. И поверьте, я смогу его правильно утешить.
- Тогда я спокоен, - вздохнул я и встал.
- Как он там? – спросил Юрий, имея ввиду Палыча.
- А как ещё он может быть? Не верит никому и орёт, чтобы выпустили, - ответил я. – И ещё раз советую подумать о лечении, Мария. Вы нам нужны, хотя бы чтобы держать Дэвида.
Она улыбнулась.
- Я почти сдаюсь. Я подожду до вашей свадьбы, а потом, если Ковчег сможет заслужить моё доверие, я излечусь. Робби сказал, что у меня ещё есть время.
- Это радует. Похоже, мы получили дополнительного врача, - улыбнулся я в ответ, вновь смакуя мысль о расколотом черепе Анны.
- И прими мои поздравления. Скоро у тебя родится новый мальчик. Это не может не радовать.
- Вижу, сарафанное радио исправно на любой планете, - ответил я.
5
Вечером Нильс даже не поинтересовался состоянием Палыча, сразу скрылся в комнате вместе с Робби, да и Алиса в гости пришла. Зато Власта весь вечер умоляла не делать ничего плохого Палычу. А я бы с радостью, но только и мог что молиться на Юрия.
На суд следующим утром пришли не все, но я и не требовал полной отчётности. В конце концов, суд – это место для судьи, подсудимого, адвоката и прокурора. До ратуши я забежал в церковь, где Юрий с воспалёнными от недосыпа глазами показал мне изменения в законе. Ему пришлось исписать семь страниц. Я пробежал их глазами и заверил, после чего мы рванулись в ратушу, где уже собирался народ.
Когда я подошёл к кафедре, поймал себя на подлой мысли, что ненавижу те десять пар глаз, которые уставились в меня. Справа смотрела Власта – единственный свет моей души. За ней на скамейке развалился Дэвид, отворачивающий взгляд от любого, кто на него посмотрит. Он чувствовал себя виноватым, но, наверное, парню казалось, что своими поступками он пытается восстановить справедливость в смерти брата, но из-за его горя вряд ли должен страдать весь народ. Анна прижималась к Дэвиду, а он держался за неё как за единственное утешение. Она всегда выслушает и всегда поддержит, а не будь сейчас Анны, Дэвид превратится в одинокого озлобленного волка, которого пытаются прижать злобные русские. Я даже не знаю, кого я теперь больше ненавидел, Дэвида или его пассию.
Среди этой массы сидел человек, который чуть больше двух месяцев назад отравил еду в кафе. По каким причинам? Зачем? Но эта крыса сидит и не хочет сознаваться. Мы охраняем амбар, пускай, но что будет завтра? Эта тварь найдёт другой способ напасть на нас. Если б я узнал сейчас кто это, я бы судил его, и приговор вынес бы однозначный ему, а не Палычу.
Хмурый насупившийся Палыч сидел слева. Вертя пистолет в руках, его охранял Гришка, тип, поступки которого оставляли в недоумении. То ли он твой близкий друг, то ли у него свои гадкие цели.
Уже минуту над залом висела напряжённая тишина. Я кашлянул.
- Как только мы оказались здесь, - сказал я. – В первый месяц пребывания, мы познакомились с ливами. Наша первая встреча прошла очень неприятно, погиб один из людей. Это человек под номером четыре – младший брат Дэвида – Марк. Он был застрелен ливами. Стрела попала в живот. Одним из первых людей, прибежавших к Марку, оказался Евгений. Он запаниковал. Его состояние я могу понять, так как находился рядом. Не зная, что в Ковчеге есть врач и поддавшись панике, Евгений попытался оказать Марку первую помощь, которая убила парня. Спустя четыре с половиной месяца Анна – наш единственный врач – призналась, что именно действия Евгения убили Марка. Дэвид – старший брат – потребовал суда и наказания. Я решил провести наш первый в Ковчеге суд. По правилам Земли я мог бы назначить подсудимому адвоката и прокурора, но среди нас нет людей с должным образованием. Единственный юрист среди нас – это Юрий. Его я и попрошу выступить перед вами. Отомщённый
Юрий отпустил бледную руку Марии и вышел к кафедре. Подниматься он не стал, лишь повернулся к толпе лицом.
- Несомненно, Евгений виноват в убийстве Марка. По нашим законам многие преступления наказываются изгнанием, и лишь убийство человека наказывается смертью, но готовы ли мы убить ещё одного человека нашего уютного селения, когда нас осталось семнадцать? Убийство вышло не предумышленным. Евгений хотел помочь, но у него не получилось. Смерть Марка вышла случайной.
Повисла долгая пауза.
- Извините! – Как я и полагал, Дэвид выкинул руку. Его американский менталитет не разрешил ему перебить речь адвоката, поэтому, он дотерпел до конца. Я ждал сюрпризов. Для начала парень встал. – Коли вы нашли для Палыча адвоката, я готов стать прокурором. – Краем глаза я заметил, как Палыч что-то заворчал под нос, а Гришка покосился на него. – Давайте зададимся другим вопросом! Готовы ли мы жить рядом с убийцей?! Может, Палыч и преследовал благие намерения, но они не отменяют смерть моего брата. Мы все знаем, что благими намерениями выложена дорога в ад. Убийство остаётся убийством, и в нашем законе чётко прописано, какое наказание нужно дать человеку, совершившего его! Знаете почему в Америке даже непредумышленное убийство ставит пятно на человека?! Потому что всех нас держит от страшного греха совесть! Стена, которую мы боимся разрушить, чтобы не сорваться в ад! Но когда ты пересекаешь её, когда на твоих руках кровь убитого, тебе становится проще. У всех нас в жизни есть враги, и мы часто желаем им смерти, но чтобы самим убить их, нам нужно сначала поспорить с нашим страхом, с нашей совестью! Когда ты убил один раз, пусть и не предумышленно, тебе становится проще, стена пропадает! Мне не хочется жить в Ковчеге рядом с человеком, который может убить не понравившегося ему человека!