- Почему же ты с ним не завёл такую беседу? – спросила Мария. – Думаю, он ответит, что мы уже умерли, Игнат.
- Умерли?
- Да. Я думаю, мы в чистилище. Землю взорвали, мы тоже умерли, но видимо что-то такого натворили в жизни, что теперь Всевышний не может определиться, в Рай нам или в Ад. Вот и поместил нас сюда для искупления своих грехов.
- Вы точно в это верите? – усмехнулся я.
- Я не верю, я это вижу. Ты заглядывал хоть раз кому-нибудь из ковчеговцев глубоко в глаза. – Я хмыкнул, вспоминая, что в последнее время вообще мало кому смотрю в глаза. – Я заглядывала. Я видела там смерть. Они не хотят строить новую жизнь. Они умерли. Гуманоиды сказали, что ждут продолжения нашего рода. Для этого нужны восемь человек. Может, вы и найдёте восемь таких людей, самых молодых. А оставшиеся просто умрут, Игнат.
- Слишком много негатива, - улыбнулся я. – Попробуйте улыбнуться Вселенной. Той, которую прославляете в этом мрачном здании.
- Пусть оно и мрачное. – Мария пожала плечами и окинула взглядом зал. – Но закрой глаза, Игнат, и принюхайся. – Я не стал этого делать, а Мария сделала. – Пахнет Землёй. Нашей родной Землёй. Тут я и хочу умереть.
- До смерти ещё далеко. Это у вас от болезни такие мысли. Вылечитесь и захотите новой жизни, уверяю вас!
- Может быть, Игнат. Может быть, - улыбнулась Мария.
5
Дома меня ждал неприятный сюрприз. Я открыл дверь и сразу увидел затылок Дэвида. Тот сидел за столом и тихо беседовал с Властой. Лицо последней вроде отображало понимающую гримасу, она кивала, но её взгляд хотел поскорее прекратить надоевший разговор.
Услышав открывшуюся дверь, Дэвид обернулся.
- Гости? – спросил я, слегка приподняв брови. Тревога забилась в низу живота.
- Мальчики, кажется, вам нужно поговорить, - сказала Власта, вставая и убирая свою чашку в раковину. – А я пойду зайду к Робби и Нильсу.
- Они дома?
- Да. Кажется, твой сын взялся учить робота эмоциям. Эта железяка оказалась не такой уж и холодной, - улыбнулась Власта и скрылась в комнате Нильса.
Я разулся, с неудовольствием отмети катышки земли на пороге. Кажется, пора Власте помыть пол и вообще провести дома уборку.
- О чём ты хотел поговорить? – спросил я, пересекая комнату и бросая тело на кровать.
Дэвид смотрел на меня чуть сверху, чуть заносчиво и чуть иронично.
- Игнат, я очень плохо знаю Россию. Представь, нам в школе что-то про неё говорили, но мы тогда больше ржали над выпуклостями колготок в промежности французских императоров. Лично я всё время думал, что Россия – это суровая ледяная страна, где люди, чтобы согреться, пьют водку. Ещё знаю, что у вас по дворам гуляют медведи, и два любимых национальных инструмента – это балалайка и гармошка.
- Ты почти во всём ошибся, - сказал я. – Разве что про водку угадал. Прогресс ныне гуляет везде. Разве что в Северной Корее, да в племенах Африки и Амазонии глухо.
- Гулял везде, - горестно ответил Дэвид. – Теперь прогресса нет, как и Земли.
- Зачем ты пришёл Дэвид? – снова спросил я.
- Я хочу, чтобы ты рассказал мне о том, как жил раньше, на Земле.
- Зачем тебе это?
- Я же должен знать прошлое моего императора, - пожал плечами Дэвид, и в его голосе не послышалось ни капли иронии.
- Я окончил высшее заведение, женился, у меня есть сын. Жену взорвали гуманоиды, сын здесь. Вот и всё.
- Коротко и правдоподобно, - закивал американец. – Ты раньше убивал людей?
- Что? – возмутился я.
- Ничего. Просто вопрос. Вижу, что не убивал. А у меня на земле была хреновая жизнь. Мы с Марком закончили один и тот же университет. Мы с ним вообще были всюду. Чтобы ты понимал, Марк слушался меня во всём. Не потому что я приказывал, просто, мы были как лучшие друзья. Я думаю, лучшие друзья ближе друг к другу, чем братья. Ну это в обычных семьях так. У нас не так.
Дэвид помолчал, глядя на подсветку над столом. Поднятый воротник куртки придавал парню щегольный оттенок.
- Знаешь, я в детстве любил своего отца, - начал говорить Дэвид, и я незаметно вздохнул, приготовившись слушать слёзные молитвы американца том, как его папа попал в аварию или спал с младшим братом, да простит меня умерший. – Мать погибла, когда мне было шестнадцать. Впрочем, мы больше сдружились с отцом. Смерть матери только больше сблизила нас. Представляешь, через два года умер и он. Его пристрелили копы. И если бы не за что, но моя история отличается от банальной мелодрамы. Мой отец оказался убийцей. Он убивал и воровал у убитых. Не хочу внедряться в подробности и втаптывать в грязь имя моей семьи, хотя дальше уже некуда. Мне просто позвонили и сообщили, что в отца всадили десять пуль.
- Разве его не должны были арестовать? – недоверчиво спросил я.