Не рассуждая, рванула с плеча карабин:
— Стой!
Те, четверо, рванулись было бежать, но под нацеленными в упор дулами вынуждены были повиноваться, — вид растерянный, жалкий. Никакого сомнения — лазутчики, шпионы! И спрашивать гвардейские книжки не имеет смысла: отняли у пленных, украли у убитых федератов.
— Какого батальона? — жестко спросила Луиза, не опуская карабина. — Кто там командир?
Они загнанно переглянулись.
— А ну шагайте, шпионы! — скомандовала Луиза, показывая дорогу дулом карабина. — Отправим вас к Риго и Ферре, там перед смертью заговорите!
Генерала Ла Сесилиа они застали в мэрии Монмартра бледным и уставшим. Тут же оказалось пять или шесть членов наблюдательного комитета, — среди них кое-как перевязанный старик Луи Моро. Луиза передала генералу записку Домбровского и рассказала о происходящем в западной части Парижа. Ла Сесилиа устало пожал плечами:
— А, знаю! Вот последние сводки! — он махнул рукой на заваленный бумажками и картами стол. — Все рушится, мадемуазель Мишель! Версальские части уже шагают по Вожирару и Батиньолю! Боюсь, что завтра появятся здесь, на Монмартре. Мы так и не успели возвести вторую линию обороны внутри города. Баррикады строились без единого плана, кому и где вздумается. — Он сокрушенно и с осуждением покачал головой. Ах, Делеклюз, Делеклюз! Что ты наделал, дружище! «Не надо генералов, не надо штабов! Пусть каждый округ защищается как умеет. Нет генералов, все солдаты!» Ведь надо же такое придумать! Вместо того чтобы сконцентрировать, собрать в один кулак все силы! А теперь нас передушат поодиночке, как щенков! Никакой героизм не поможет!
Приведенных Луизой версальцев Ла Сесилиа распорядился отвести в Комитет общественной безопасности, пусть с ними разбираются там.
— Я с радостью сам расстрелял бы мерзавцев, но, возможно, Ферре и Риго сумеют выведать у них что-либо. А вам, мадемуазель, — он с пристальным вниманием глянул на Луизу, — полагаю, нет смысла возвращаться туда, откуда пришли. Через считанные часы там будут зверствовать красноштанники, а может быть, они уже и сейчас там. Оставайтесь здесь, будем оборонять Монмартр! Именно на высотах Монмартра и Бельвиля мы можем продержаться долее всего, именно отсюда можем нанести удар!
— Верно! — одобрительно подхватил Луи Моро. — Вы, мадемуазель Луиза, были с шестьдесят первым батальоном в первые дни, с нами должны быть и в последние! Как служит вам мой карабин?
— О, великолепно! Мы с ним отправили к праотцам не одного негодяя! — И снова повернулась к Ла Сесилиа: — Я подчиняюсь, генерал! Где мое место?
Ла Сесилиа посмотрел на лежавший на столе план Парижа.
— Отряд Элизы Дмитриевой защищает баррикаду на площади Бланш. Там вы встретили бы, вероятно, немало друзей: госпожу Лемель, Мальвину Пулен, Бланш Лефевр…
— А Андре Лео? — перебила Луиза.
Ла Сесилиа отрицательно покачал головой.
— Она где-то на баррикадах Батиньоля. Там тоже немало женщин. Но я, пожалуй, предпочел бы, мадемуазель Мишель, чтобы вы отправились к кладбищу Монмартра. Сейчас посылаю туда подкрепление, — там жесточайший бой.
— Есть, генерал!
Подошел, козырнув на ходу, командир батальона.
— Запомните, лейтенант, вот что! — предупредил его Ла Сесилиа, водя пальцами по плану Парижа. — Сейчас враг наступает со стороны Батиньоля и той части центра, которую ему удалось занять. Но не исключено, что возможен внезапный удар с севера, со стороны ворот Сент-Уэн. Нам удалось узнать у пленных, что там, за зоной прусских войск, якобы сохраняющих нейтралитет, сосредоточены войска первого версальского корпуса генерала Монтобана. Весьма вероятно, что пруссаки пропустят корпус Монтобана через свое расположение, и тогда вам придется сражаться на два фронта. Будьте бдительны и не оголяйте тыл, лейтенант! И знайте, подкреплений у меня больше почти нет!
— Мы выполним свой долг, генерал!
Шестьдесят первый батальон занял позиции вдоль одной из стен Монмартрского кладбища, и бойцы принялись проделывать амбразуры в верхней части стены, чтобы с меньшим риском стрелять по врагу.
На той стороне улицы Жаннерон ярко и как будто даже празднично пылал жилой дом, языки пламени из окон лизали стены и крышу, в него то и дело попадали гранаты и снаряды, вздымая фонтаны искр. Едкий, удушливый дым расползался по улице.
Железным прутом от старой могильной ограды Луизе удалось выковырнуть из стены несколько кирпичей, и в образовавшуюся бойницу она следила за движениями врага. Утром федераты оставили видневшуюся в дыму баррикаду на повороте улицы, сейчас над ней развевался трехцветный флаг. Из-за камней баррикады плевались огнем митральезы, картечь посвистывала над головой, сбитые с деревьев листья зеленым дождем осыпались на каменные плиты надгробий.