— О чем шум, братия? — спросил Ферре, подходя. — Какая-нибудь сенсация?!
— Да, Тео! В Фени, на границе, арестован Рошфор!
Теофиль представил друзьям сестру и Луизу, и всо снова заговорили, зашумели. Да, да! Находившийся с августа прошлого года в эмиграции редактор знаменитого «Фонаря», бежавший от тюрьмы за границу, возвращался в Париж по приглашению избирателей, — на дополнительных выборах он выдвинут в Законодательный корпус. Но на перроне пограничного Фени полицейский комиссар задержал Рошфора, и «кандидат в депутаты» находится сейчас под надежной охраной.
— Ну и дураки, повторяю я! — усмехнулся Паскаль Груссе, обращаясь к Теофилю. — Безмозглые! Они лишь увеличивают популярность Рошфора!
— Безусловно! — согласился Ферре. — Хотят они или не хотят, а освободить Анри им придется. А уж после такой рекламы избрание обеспечено!
— Вы уверены? — язвительно улыбнулся Гастон Дакоста, поглаживая чисто выбритую щеку. — А почему не предположить, что они все же упрячут Рошфора в Сент-Пелажи? Ему же что-то причитается по суду за избиение пасквилянта Рошета!
Луиза знала Анри Рошфора, которого трибунал под председательством того же Дельво «за оскорбление особы императора, возбуждение ненависти и презрения к правительству» приговорил к тюрьме. Предупрежденный издателем Вильмессаном, Рошфор успел уехать за границу, где и продолжал издание «Фонаря». Журнал доставлялся в Париж контрабандным путем.
— Да! Вы, может быть, не знаете, что приключилось с «Фонарем» не так давно, — рассмеялся Груссе. — Анри умудрялся, оказывается, доставлять брошюрки «Фонаря» в Пария? в… можно ли поверить?! — в гипсовых бюстах императора! Да, да! Во Франции больше тридцати тысяч общин, и большинство из них заказало бельгийскому скульптору — уже не помню имени — бюст самодержца! Бюсты ежедневно перевозят через границу. Ну, у кого же из таможенников или полицейских поднимется рука потрошить бюст великого?! Кощунство! А бюсты-то полые! И вот однажды на той же Фени очередной бюстик нечаянно кокнули, и — представьте! — из императора посыпались красные рошфоровские книжечки! Боже мой, что творилось на таможне!
— И все же я убежден, — сказал Груссе, — что завтра Рошфор приедет в Париж! И приедет свободным!
— А засим — новость номер два! — глуховатым баском произнес молчавший до сих пор Жан Мильер. — Ваш покорный слуга, — он чуть поклонился, — внес залог и получил разрешительный штемпель на издание газеты «Марсельеза». Он счастлив пригласить мадемуазель и мосье сотрудничать! Он заручился согласием Огюста Бланки, Поля Лафарга, Эжена Варлена и Женни Маркс, Первый номер «Марсельезы» имеет выйти в свет двадцать девятого декабря сего года. Жду вас на улице Абукир, что у ворот Сен-Дени! А кто из вас первым увидит Рошфора, прошу передать, что один из редакторских столов в моей газете его надет.
А через две недели, десятого января…
В тот хмурый день, отпустив учениц, Луиза заторопилась на курсы, где слушала лекции по естествознанию, физике и химии. Она любила не только эти занятия, она любила шумную толпу, наполнявшую классы и коридоры курсов, — их посещали в основном мятежно настроенные молодые люди. Теперь именно здесь она часто встречалась с Теофилем.
Торопливо бежала по спускавшимся с Монмартра узким улочкам. Вечерело. В переулки наползали тени. Прошел, волоча ноги, фонарщик с лестницей на плече, — его путь отмечали синеватые огни загорающихся газовых фонарей. Прошагали два трубочиста в цилиндрах, с испачканными сажей, утомленными лицами. Промаршировала, вызывающе звеня шпорами, группа напыщенных кавалерийских офицеров. На ступеньках паперти церкви Святого Жака скорчилась закутанная в изодранную кофту девочка. У Луизы защемило сердце.
Порылась в кармашках старенького, на рыбьем меху, пальтишка, наскребла горсть монеток и, оставив себе полфранка, сунула остальные в худую, иззябшую ладошку.
— Иди! Купи хлеба и беги домой.
Когда добралась до людного, как и всегда в эти часы, бульвара Сен-Дени, услышала пронзительные вопли газетчиков:
— Убийство на улице Отейль!
— Принц Пьер застрелил Виктора Нуара!
— Убит сотрудник «Марсельезы», секундант Паскаля Груссе!
Луиза остановилась, пораженная. Убит Виктор, такой молодой, такой талантливый?! Не может быть!
— Читайте «Марсельезу»! Читайте…
Вечерний выпуск «Марсельезы» и по формату, и по хлесткой краткости напоминал прокламацию, — текст набран крупным, жирным шрифтом.