— И запишите это на ее счет, хорошо?
Глупо было думать, будто я сообщу Батталье что-то, чего он еще не знает, особенно принимая во внимание пост его жены в правлении Медицинского центра Среднего Манхэттена. Поэтому я не расстроилась, когда он сразу объявил, что ждал моего звонка.
— Ну и что ты обо всем этом думаешь?
— Я едва успела прийти, Пол, но у этого парня все штаны в крови. Петерсон сказал, что они его осмотрели, чтобы убедиться, что у него нет на теле ран и кровь не его. Думаю, мы пробудем здесь несколько часов. До утра ничего не обещаю, но ты знаешь, где меня найти.
Сара уже успела уложить ребенка, когда я позвонила ей. Они с Джеймсом наслаждались тихим семейным ужином.
— Сейчас поймаю такси и приеду к тебе, — сказала она.
— Ты уверена, что тебе стоит соглашаться? Я, конечно, не хочу списывать тебя со счетов и просить кого-нибудь еще, но не хочу также, чтобы ты соглашалась, если тебе тяжело или это может повредить будущему ребенку.
— Ты же знаешь, что я не стала бы рисковать. И мне очень хочется поработать с тобой над этим делом. Я приеду сегодня на несколько часов, посмотрим, как пойдет. Мне просто понадобится лишний стул, чтобы я могла класть на него ноги время от времени. Увидимся через полчаса.
— Я готова, шеф, — отрапортовала я Петерсону, выходя из кабинета.
Мерсер стоял, привалившись к двери «обезьянника». Я слышала, как он разговаривает с Попсом и спрашивает того, не согласится ли он пройти в другую комнату и рассказать свою историю еще раз. Пока они спускались этажом ниже в комнату для опознаний, я сказала лейтенанту, что мне нужно просмотреть записи допроса врачей, прежде чем я сама с ними побеседую.
— Чэпмен, слезай с телефона и принеси Купер свои бумажки.
Майк стоял у выделенного ему стола в дальнем углу комнаты. Он повесил трубку, схватил папку и вернулся в кабинет Петерсона в сопровождении хорошо одетого человека лет пятидесяти пяти.
— Мистер Дитрих, познакомьтесь с лейтенантом Петерсоном, моим шефом, и с Александрой Купер, она тоже вроде как мой шеф, — добавил Майк со смехом. — Она помощник окружного прокурора, работает с нами над этим делом. А это Уильям Дитрих, заведующий Медицинским центром Среднего Манхэттена.
— Очень приятно. Я бы хотел поблагодарить всех вас за огромную работу, что вы уже успели проделать, лейтенант. Все мы просто в шоке от смерти доктора Доген. Я... я подумал, не могли бы вы сказать мне что-нибудь определенное уже сейчас...
— Мы знаем, как чувствуют себя ваши люди, мистер Дитрих, — перебил его Петерсон. — Как только у нас появится информация для публики, вы будете первым, кто ее узнает.
Вкрадчивые манеры Дитриха подчеркивал искусственный загар и подкрашенные черные волосы. Он был важной шишкой в Медицинском центре и сейчас отчаянно пытался контролировать общественное мнение о больнице.
Лейтенант вернулся за свой стол и прикурил следующую сигарету, а Дитрих решил взяться за меня.
— Сегодня я навел о вас справки, Александра. Вы не возражаете, если я буду называть вас по имени?
— Не возражаю, мистер Дитрих.
— У вас прекрасная репутация, я хочу сказать, для этого дела.
У кого, интересно, ты наводил свои справки, подумалось мне. Дитрих решил перейти к прямому контакту и взял меня под локоть своими тонкими пальцами, чтобы аккуратно увести от кабинета Петерсона для небольшого приватного разговора.
— Я поклонник вашего отца, мисс Купер. Он живая легенда среди людей нашей профессии. Я так понимаю, сейчас он наслаждается заслуженным отдыхом?
— О да, мистер Дитрих, вы верно подметили, — ответила я, добавив про себя: «Даже не надейся, что тебе удастся использовать мою семью, чтобы подкатить ко мне, слизняк».
— Передавайте ему от меня самые наилучшие пожелания. Как бы мне хотелось, чтобы он вернулся в Нью-Йорк, прочитал несколько лекций нашим студентам и выступил консультантом в кардиологическом центре.
— Что ж, — я сжала папку, — когда у вас будет интересный случай аортального заброса, я куплю ему билет на первый же рейс. А теперь, мистер Дитрих, извините меня...
— Билл, Александра. Зовите меня Билл.
— Я хочу попросить вас подождать в стороне, пока мы с детективом Чэпменом будем заниматься делом.
— Я рассчитываю, что вы будете держать меня в курсе дела, Александра. Думаю, вы, как никто, понимаете, что такое крупный медицинский центр, подобный нашему. Я отвечаю за жизни многих людей, поэтому мне не хотелось бы, как простому обывателю, узнать новости по телевидению.
— Мы сделаем все возможное, мистер Дитрих, — сказала я и, оставив его, вернулась в офис Петерсона.
Майк закрыл дверь, и я села за стол, чтобы просмотреть его записи.
— Дитрих пришел сюда со своими врачами, этими двумя свидетелями. Хотел вызвать адвоката, но юрист Медицинского центра уже успел пропустить три аперитива перед ужином. Он велел Дитриху прийти сюда и оказывать содействие полиции. Те двое, с которыми ты жаждешь пообщаться, сидят вон там, через холл. Лосенти был не прав, когда решил допрашивать их одновременно. Теперь мы их разделили, поэтому можем побеседовать с каждым в отдельности.
— Как их зовут?
— Джон Дюпре. Чернокожий мужчина, сорок два года. Женат, двое детей. Он невролог. Университет Говарда, медицинский колледж в Тулейне, живет в южном районе. Два года назад открыл частную практику на Манхэттене и с тех пор работает по совместительству в Медицинском центре Среднего Манхэттена. Второй — Колман Харпер. Белый мужчина сорока четырех лет. Разведен, детей нет. Тоже невролог. Окончил медицинский колледж, сейчас учится в университете Вандербильта. Занимался частной практикой. Сейчас числится в центре в качестве стипендиата.
— Это как?
— Спроси у него. Я в таких вещах не разбираюсь. Он один из тех, кого Спектор — нейрохирург — вызвал с галереи, чтобы они помогли ему на операции, на которую не пришла Доген. И пациент чувствует себя отлично.
— С кого ты хочешь начать?
— Сейчас приведу Дюпре.
Скоро Чэпмен вернулся в сопровождении доктора Джона Дюпре. Я встала, чтобы поздороваться, и, пожимая протянутую им руку, успела окинуть его взглядом. Он был на восемь лет старше меня и на несколько дюймов выше, короткая стрижка, усы, очки в тонкой оправе, прекрасно сложен. Одет в спортивную куртку и синие брюки, лицо серьезное, как у всех честных людей, когда они оказываются втянуты в расследование убийства и впервые дают показания в полиции.
— Я знаю, что для вас это был долгий день, доктор Дюпре. Мы с детективом Чэпменом хотим попросить вас повторить свой рассказ, если вы не против.
— Если это поможет следствию, то я не возражаю. Похоже, у меня и выбора-то особо нет. Итак, я приехал в медицинский колледж в середине дня. Мой частный кабинет, где я принимаю большинство пациентов, расположен на Централ-парк-вест. В «Минуит» я отправился потому, что мне нужно было в тамошнюю библиотеку. Это на шестом этаже, где, ну... где офис Джеммы Доген. Был. Во второй половине дня в библиотеке всегда много народу, так было и на этот раз. Я обсудил с несколькими коллегами случай, над которым работает доктор Спектор.
— Боб Спектор? Нейрохирург, которому доктор Доген должна была ассистировать тем утром, когда ее убили?
— Да, именно. Спектор проводит серьезное исследование по болезни Хантингтона. Вы знаете, что это такое?
Дюпре склонил голову набок и посмотрел на нас, он говорил с едва уловимым южным акцентом.
— Я только знаю, что это наследственная болезнь, которая не поддается лечению.
— Правильно, мисс Купер. Это расстройство центральной нервной системы, оно характеризуется прогрессирующим разрушением интеллекта и непроизвольными моторными движениями. Спектор очень давно занимается этой болезнью, и... он тут важная шишка, так что...
— Но доктор Доген все равно была начальником, да? — подсказал Чэпмен.