Мэдисон кивнула, а потом посмотрела на меня. Она была так прекрасна, и я вспомнила те ночи в нашем общежитии, когда она глядела на меня и принимала мою странность как есть. Она поддерживала меня, как будто ничего, кроме этого, не имело значения. Она была добра ко мне. Пусть это длилось всего несколько месяцев, она была добра ко мне дольше, чем кто-либо другой.
Я ждала, что Мэдисон что-то скажет, а она просто смотрела на меня. Не знаю, что я хотела увидеть там, в ее глазах. Она только пожала плечами, типа, что тут поделаешь. Я знала, что Мэдисон сожалела. Это разбивало мне сердце, и я знала, что большую часть своей жизни я провела, ожидая, когда оно разобьется совсем, чтобы наконец покончить с этим.
Я думала, Мэдисон так и будет молчать, но потом она заговорила, не совсем со мной: с тьмой, со вселенной, которая, конечно, не сможет ее услышать.
— Я знаю, Лил. Я знаю. Я знаю. Я знаю. Но что? Как думаешь, что бы я с этим делала? Какая бы жизнь у меня была? У нас? Я думаю об этом, слышишь? Я думаю о тебе. Но мы не могли быть ничем другим. Как только это переросло бы во что-то еще, что бы с нами случилось? Мы бы были так несчастны.
— Я не была бы, — сказала я, уставившись на нее. — Я не была бы несчастна.
— Ты даже не представляешь.
— Можешь просто сказать уже? — взмолилась я. Если я услышу ее признание, услышу как она произносит эти слова, они останутся у меня в памяти. Может, этого будет достаточно.
— Не могу, — призналась она. — Я не могу, Лилиан.
И все. Что мне оставалось?
— Пожалуйста, не отсылай детей, — сказала я.
— Ты хочешь их забрать? В этом дело? Думаешь, это сделает тебя счастливой?
— Я просто хочу, чтобы хоть кто-нибудь о них позаботился.
— Но почему обязательно я? — возразила она. — Почему обязательно Джаспер?
— Потому что вы теперь их родители, — сказала я и подумала: может, это вопрос с подвохом?
— Я ненавижу своего отца, — призналась Мэдисон. — Я была счастлива наконец от него уехать. А твоя мама? Это же офигеть, Лилиан.
И я поняла: что бы я ни сказала, ничего не изменится.
— Я хочу, чтобы ты осталась с ними здесь до конца лета. Здесь, в имении. А потом они уедут за границу. И Джаспер будет с ними видеться, понятно? Они будут встречаться на каникулах и на праздники. У них будут трастовые фонды. Они будут частью семьи.
Я плакала, рыдала, даже не заметив, когда это началось, что именно прорвало плотину. Я не могла ничего ответить.
— Мне очень жаль, Лилиан, — сказала Мэдисон, но я не поняла, о чем она жалеет.
Мэдисон сделала еще один бросок, легко, непринужденно, и мяч отскочил ей прямо в подставленную ладонь.
Дома Бесси и Роланд все еще спали, и я заползла в постель, стараясь двигаться как можно тише, но Бесси все равно проснулась.
— Ты плачешь, — сказала она тихим, сонным голосом.
— Не страшно, — сказала я.
— Что случилось?
— Ничего.
— Ты на нас сердишься?
— Нет, — выпалила я. — Господи, нет, ни в коем случае.
Роланд перевернулся, пытаясь нас нащупать, а потом приподнялся на локте, просыпаясь, оглядывая комнату.
— Уже утро? — спросил он.
— Лилиан грустно, — сказала Бесси.
— Почему?
Я хотела взлететь в небо, как комета. Взрослая женщина плачет, окруженная огненными детьми, чужими. Никого бы такое зрелище не порадовало.
— Жизнь — тяжелая штука, — сказала я. — Вот и все. Тише, дети. Спать. Ложимся спать.
Я улеглась в кровать, близнецы устроились рядышком. Я закрыла глаза, но чувствовала, что Бесси все еще на меня смотрит, пытаясь узнать, что я скрываю. А я узнала секрет, как заботиться о ком-то, я узнала его ровно в эту секунду: нужно не показывать, как тебе хочется, чтобы твоя жизнь была другой.
— Лилиан! — прошептала Бесси, когда Роланд снова захрапел.
— Что? — отозвалась я.
— Я бы хотела, чтобы ты всегда была с нами.
— Я тоже, — прошептала я в ответ.
— Но я знаю, что ты уйдешь, — сказала она, и, черт возьми, это раскололо меня на части. Мне захотелось умереть.
— Не сейчас, — ответила я, и мои слова прозвучали так жалко, что я себя просто возненавидела.
— Можно тебе кое-что рассказать? — спросила Бесси.
— Давай утром поговорим.
— Нет. Знаешь, наш огонь…
— Который внутри?
— Да. Он просто приходит иногда, понимаешь? Сам по себе.
— Знаю, малышка.
— Но иногда он не просто приходит. — Я почувствовала, что для Бесси это важно, и не стала перебивать. — Иногда я сама могу его вызвать.
— Это ничего, — сказала я. — Ты не виновата.