— Если честно, ничего сложного. Я все сообразила еще до того, как мы сели в машину. В богатстве есть много плюсов, и лучше всего то, что можно говорить что угодно, но если ты говоришь уверенно, не моргая, люди будут очень стараться тебе поверить.
— Значит, Тимоти остается с тобой? — спросила я.
— О да, — протянула Мэдисон. — Я это Джасперу популярно объяснила, и он все понял. Мы вчера долго разговаривали — кстати, ночевать нам пришлось в гостевом доме, там классно, хотя Джаспер все время стонал о доме своих предков, — и мне пришлось многое ему разъяснять. Мне пришлось растолковать, как легко я могу его уничтожить. Как легко мы все можем его уничтожить. Пусть он остается госсекретарем. Флаг ему в руки. Ближе к креслу президента ему не подойти.
— Так ты от него не уйдешь? — спросила я, уже, в общем, зная, что она ответит.
— Да, — сказала она. — Ничего. Я получу, что хочу. Сейчас Джаспер дает мне доступ к тому, что для меня важно, и я сейчас не о деньгах. Я о том, что у меня есть возможность думать по-своему, жить по-своему. Кроме того, если честно, он все еще мне нравится. Он, конечно, идиот, но мне симпатичен. И знаешь что? Мне тут предложили баллотироваться на место сенатора вместо него. Представляешь? Правда офигеть?
— А если Тимоти снова загорится? — спросила я.
— Не уверена, что это имеет какое-то значение, честно говоря, — сказала Мэдисон. — Я что-нибудь придумаю. Может, даже во всем признаюсь. С Тимоти все будет хорошо. Я об этом позабочусь. Если подумать… Ты справилась с двумя детьми. Я с одним точно как-нибудь слажу.
— Может, это он станет президентом, — предположила я.
— Ни в коем случае, — отрезала Мэдисон. — Тимоти будет моделью Томми Хилфигера. Женится на ком-нибудь из королевской семьи. У него будет легкая жизнь.
Было так приятно слышать ее голос и слушать, как она рассказывает, чего она хочет. Я никогда не знала, чего хочу, и мои письма были нерешительными и отчаянными. Мэдисон — у нее реально были цели. И когда она говорила или писала о них с таким энтузиазмом, хотелось ей это подарить. Хотелось, чтобы она это получила. И так просто я снова влюбилась в нее, в привычный рефрен наших отношений: она делает мне больно, а я это ей позволяю. Я буду с этим жить.
— А как же дети? — спросила я наконец, не в силах ждать, когда мы перейдем к плохим новостям. — Как же Бесси и Роланд?
— Их не отправят в этот, как его там, безумный лагерь. Все нормально. И если честно, он стоит пятьсот тысяч в год за каждого! Ну нафиг. Нетушки.
— Но Джаспер о них позаботится? Что с ними будет?
Мэдисон молчала, и я слышала ее дыхание. Где она сейчас? На крыльце, с кувшином ледяного чая? В самолете, летящем обратно в Колумбию, занятая поисками новой квартиры? Я хотела четче ее представить.
— Тут все сложно, — ответила Мэдисон. — Джаспер хочет поступить правильно, Лил, и он абсолютно, смертельно серьезен. Он облажался. Облажался так, что Бесси и Роланд вправе никогда его не прощать. Но о них позаботятся.
— Как? — Я чуть не плакала. — Мэдисон, как позаботятся?
— Хочешь их, Лилиан?
— Что? — Я увидела тонкий лучик света. Еще чуть-чуть, и я до него дотянусь. Такой узкий, тусклый, но я вот-вот дотронусь до него кончиками пальцев. Я едва могла вдохнуть. Я едва могла пошевелиться.
— Ты меня слышала. Я знаю, что ты меня слышала.
— Я?
— Ты же о них позаботишься? Ты согласна и дальше о них заботиться?
— Как долго?
— Сколько они захотят. Сколько ты захочешь. Навсегда. Честно.
— Как? Почему?
— Это не так уж и сложно. Ну нет, конечно, бывает и сложно, но Карл мне все объяснил. Он страшно умный. Умнее всех. Идея была моя, но он все продумал. Смотри, ты их не усыновишь, хорошо? Потому что тогда получится, что ты за них в ответе. А Джаспер, он хороший человек, но лучше, если он по закону будет обязан продолжать быть хорошим человеком. Попечительство — ты слышала об этом, верно? Ты будешь их законным опекуном. Но Джаспер обеспечит им хорошую жизнь. Обеспечит их воспитание. Оплатит их расходы. Если ты захочешь, чтобы Бесси поступила в «Железные горы»…
— С ума сошла, — сказала я, но не смогла сдержать смех. Я плакала и смеялась. Думаю, звучало это безумно.
— Ну, неважно, не в «Железные горы», просто в хорошую школу. В хорошую, нормальную школу для них обоих.
— И они станут моими?
— Да. Ты будешь этому рада?
— Честно говоря, не знаю, — призналась я.
— Лил, это не то, что я надеялась услышать. Я работаю над этим с тех пор, как вы чуть не сожгли наш дом.
— Нет, — сказала я. — Я буду. Буду. Я просто… Я просто боюсь, что у меня ужасно получится.