Так бы и просидел он на скамейке запасных всю жизнь, если бы не Лена.
Эта девушка появилась в его жизни, когда он учился на первом курсе политехнического института. Инженерную специальность он выбрал за то, что в ней предполагалось общение с машинами, а не с людьми. Учиться ему нравилось, письменные работы он сдавал на неизменное «отлично». А вот остальные проявления студенческой жизни были для него мучительны. Он избегал тусовок всеми силами. Но иногда друзья все же затаскивали его на какие-то вечеринки.
На очередном дне рождения кто-то решил пошутить и познакомить Антона с Леной. Их специально посадили вместе, чтобы лишить возможности не заметить друг друга. Шутка состояла в том, что у Лены от нервного тика дергался правый глаз. Юмористу показалось смешным, если два дефективных человека начнут гулять вместе.
Лена училась на экономическом факультете и, в отличие от Антона, имела мечту. Мечта была скромная и очень личная. Лена хотела излечиться от нервного тика. Антон тоже не прочь был избавиться от заикания. Но он мечтал пассивно, ему просто хотелось проснуться здоровым. А Лена хотела активно, не покладая рук.
Сначала она еще верила в помощь врачей. Это быстро прошло.
Потом окунулась в мир знахарей, которые шептали над ней странные слова и поплевывали в правый глаз. Было противно и бесполезно. Даже ездила к шаману, покупала ему жертвенного барана, но глазу это не помогло. Вера в знахарей и шаманов продержались не дольше, чем во врачей.
Свет в конце туннеля забрезжил, когда Лена стала читать книги по клинической психологии. Книги высокого профессионального уровня читать было трудно, практически невозможно, ведь Лена училась на бухгалтера. Но нашлись книги, где умные мысли пересказывались простым языком, в жанре научно-популярной литературы. Их-то Лена и стала поглощать в чудовищных объемах.
Особенно ей понравилась идея, что все болезни происходят от душевных переживаний и только настройка души может изменить физическую оболочку. Лена открывала мир заново. Оказывается, человек страдает полнотой, потому что изнутри его распирает чувство обиды. Путь к стройности пролегал через прощение. А худоба означала, что человек пытается спрятаться ото всех, стать невидимым, что говорит о его чувстве вины. Избавься от этого комплекса, прости себе все и начнешь набирать заветные килограммы.
Читая такую литературу, Лена освоила терминологию. Особенно чарующе звучало «прожить боль», «открыться удару и последовать за его импульсом», «войти в поток»… Это означало нечто смутное, но многообещающее. А про тантрический секс она вообще могла говорить часами. Антон пытался уточнить этот момент, все-таки вопрос секса его интересовал сильнее, чем «проживание боли». Лена объяснила, что это когда твоя энергия соединяется с энергией другого человека, что дает наивысшее наслаждение. Антон сделал вид, что понял.
Тандем Антона и Лены получился довольно крепким. Все время они проводили вместе. Лена обрела слушателя, который ее не перебивал. А Антон нашел собеседника, с которым можно было молчать.
Прежде чем помочь себе, Лена решила попрактиковаться на Антоне. Все, о чем она читала в книгах, все техники медитаций и ухода в астрал, примерялись на Антона. Из уважения к Лене, а может из-за боязни ее обидеть, он честно пытался следовать ее рецептам. Увы, практической пользы это не принесло.
Летом они поехали в Тибет. Там их разъединили, определив жить на мужскую и женскую половины ашрама, и запретили разговаривать. Обет молчания должен был помочь сконцентрировать внутреннюю энергию. Лене молчание давалось с трудом, а Антон блаженствовал. Даже вегетарианство и многочасовые медитации не показались ему тяжелым испытанием.
Однажды, сидя в позе лотоса, Антон впал к странное состояние. Что-то вроде дремы, но с яркими ощущениями. Он почувствовал странный запах и сразу его узнал: так в детстве пахло из гаража соседа, который варил там брагу. Правда, двора того давно нет, на его месте вырыли котлован для нового дома. Но в Антоне каким-то образом слились воедино и знание о котловане, и стойкое присутствие двора во всех его проявлениях. Запахи, звуки, шероховатость стола, по которому он катает свою машинку. Ту самую, с отломанной фарой. Он видит себя мальчиком и одновременно осознает себя взрослым, что кажется таким естественным. Разглядывать себя маленьким очень интересно. У Антона растет внутри что-то теплое и большое, растекается по телу и ему становится так хорошо, как никогда не было.