Ольга слушала убежденную речь брата и чем больше он храбрился, тем отчетливее понимала, что Тихон трусит. Его можно понять. Действительно, риск велик. Некий Петухов занимает деньги и на них за смешную цену покупает элеватор, а потом без особых забот управляет им, обслуживая контракты, которые подгоняет Тихон. Петухов как хронический неудачник должен жить и радоваться такому варианту, чтобы в положенный момент с благодарностью вернуть элеватор его истинному хозяину. А если у Петухова в мозгу произойдет короткое замыкание? Вдруг он решит продать объект втридорога и вернуть Тихону первоначальную сумму? Все-таки Тихон не мафиози, чтобы страх перед ним был сильнее жадности.
А с другой стороны, схема-то рабочая. Жаль от такого варианта отказываться. Действительно, не всю же жизнь брату на работу в министерство ходить. Это же светская каторга. Они же, как каторжане, живут в своем изолированном пространстве, разъединенные с обычной жизнью. Любое их слово или злит, или смешит народ. Нет, прав Тихон, пора уже позаботиться о старости, прибрать к рукам какой-нибудь доходный актив. Так сказать, создать запасную площадку для будущей вольной жизни.
И Ольга решила дать «добро». Но ни в коем случае не пускать это дело на самотек.
– Что ж… Приводи своего Курочкина на чай.
– Петухова, – поправил Тихон.
– Пусть будет Петухов, лишь бы вел себя правильно.
Увядшее соцветие сирени полетело в урну. Решение принято, настала пора действовать.
– В добрый путь! – подвела Ольга итог встречи.
Тихон благодарно улыбнулся. Он не сомневался, что Ольга подставит плечо под его затею с элеватором. Они, как атлант и кариатида, выстоят вместе, чтобы в один прекрасный момент стрясти с небосвода звезды прямо в банковские ячейки. Ведь если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно? Например, им.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанское, – сказал Тихон.
Ольга скривилась. Банальности она не любила.
– Я пригласила не на шампанское, а на чай. Можно завтра. Посмотрим, что за птица этот Петухов.
Она, как в детстве, боднула брата в плечо и направилась к выходу из парка. Ее ждал плов. Пора возвращаться в свой тыл, где сытно, уютно, но немножко скучно. И как же хорошо, что рядом есть Тихон, подкидывающий ей такие задачки.
Чаепитие с Петуховым
Тихону не терпелось познакомить Ольгу с потенциальным владельцем элеватора. Буквально на следующий день он припарковал свой «Мерседес» около ее дома и нарочито небрежно обратился к спутнику:
– Слушай, Антон, раз уж оказались в этом районе, может зайдем, чаю выпьем? У меня тут сестренка живет.
Спутник неопределенно пожал плечами. Он производил впечатление скромного и печального человека, что подчеркивали узкие плечи и низко опущенный кончик носа.
– Да неудобно как-то, Тихон Ерофеевич. Незваный гость хуже татарина.
– Ну, это спорно. По мне так лучше, – Тихон дружелюбно хохотнул. – Сестра у меня классная, к ней можно просто так нагрянуть, без предупреждения.
Не дожидаясь возражений, Тихон набрал номер:
– Оль, ты дома? Я сейчас с товарищем поднимусь к тебе? Ну и славно!
Спутник вздохнул и вышел из машины.
Они пересекли двор, который вполне мог участвовать в конкурсе самых благоустроенных московских двориков. Его содержание входило в пакет услуг, предоставляемых жильцам управляющей компанией. Тихон в очередной раз похвалил себя за правильный выбор дома для Ольги. Старый московский центр. Новомодные бизнес-кварталы раздражали его своей крикливой отделкой, напоминая нуворишей. Настоящие аристократы живут в старых домах, которые прячутся от плебеев в тихих московских переулках.
Но додумать эту мысль не хватило времени. Спутник заволновался:
– Как-то неудобно с пустыми руками. Может, в магазин заскочим?
– И что ты собираешься там купить?
– Ну, печенье какое-нибудь. Моя жена овсяное любит. – Окончательно смутился спутник. Двор не вязался с овсяным печеньем.
– Не кипешуй. Мы ненадолго.
– Кипешуй? Слово-то какое! Давно хотел спросить вас, Тихон Ерофеевич. Вы вроде всю жизнь по ковровым дорожкам ходили, тяжелее ручки ничего не держали, а в разговоре у вас иногда проскальзывает что-то…
– Пацанское?
– Ну типа того.
– Так ведь по ковровым дорожкам разные люди ходят, – многозначительно подмигнул Тихон Ерофеевич. – Все, пришли.