Вряд ли кто-то мог бы назвать Антона красавцем-мужчиной. Типичный бандюга из девяностых: бритый, с квадратной тяжёлой челюстью, низким и узким, как у неандертальца, лбом и жутким шрамом через всё лицо. однако в этот момент Крис готова была броситься ему на шею и расцеловать.
Он
Схема, тщательно начерченная Хворовым на розоватой миллиметровке[2], заняла весь стол. один угол рулона Дыбенко прижал дыроколом, второй — пепельницей, на третий положил табельный пистолет, а четвёртый удерживал собственной пятернёй.
— Здесь, — майор ткнул в схему пальцем свободной руки. — Здесь и здесь. Ясно?
Серый, Хворов и Верочка согласно закивали.
— И прямо как из машины выйдут — сразу на хвост. И чтобы без лишних телодвижений, понятно?
— Так точно! — три голоса слились в один.
— Главное — не спугнуть. — Майор поскрёб подбородок. — А то ославимся идиотами на весь отдел.
Старший бросил на Серого суровый взгляд.
— Ты её опознать-то сможешь, верзила контуженный?
— Да, — кивнул Серёга, хотя уверенности не испытывал. Всё, что он помнил: красное платье, длинные ноги и сиськи, от которых глаз не оторвать. Но разве скажешь такое Старшему? Узнает правду о событиях в Арбузе — порвёт, как тузик грелку. Он и так уже проштрафился: пропал на двое суток. Если б не Верочка, Дыбенко бы его из группы исключил и отправил перекрёстки регулировать.
— Как там наши друзья из аэропорта? — Майор отпустил руку, и угол рулона тут же свернулся колбаской.
— Готовы сотрудничать! — бойко отозвалась Верочка.
— А техническая сторона?
— Хромает, — вздохнул Костя. За техническую сторону отвечал именно он.
Старший нахмурился. Почесался и скомандовал:
— Ступай в техотдел. Спроси Мишу Перелейвода. Скажи — я послал. Быстро!
В дальнейших разъяснениях Хворов не нуждался. Встал и поплёлся, охая и ахая, словно отправили его в тридевятое царство каменный цветок для Царевны-Несмеяны разыскивать.
— Как бы не уснул по дороге… — буркнул майор и взглянул на тех, кто остался в кабинете.
— Серый, — сказал Дыбенко, сморщив лоб. — Если это наша дама — она не должна дойти до трапа, понятно тебе? Но может так статься, что мы основательно лоханулись.
Старший выразительно глянул на Верочку, и генеральская дочка зарделась, опустив васильковые глаза долу.
— Так что никакой самодеятельности, ясно вам?
— Так точно. — Дюймовочка и Серёга уныло переглянулись.
Всё может быть…
Девица в красном вполне себе могла оказаться самой обычной шалавой, или ищущей на свой зад приключений заскучавшей гламурной чиксой. Но… слишком уж вовремя появилась она в жизни Геры Алмазного. Как раз тогда, когда Макс Горских решил наказать его отца…
— Так, я на планёрку. — Майор напялил фуражку и отцентрировал ребром ладони. Забрал со стола пистолет. — Ведите себя хорошо. Не шалите. особенно ты, мелкая.
Он щелкнул Верочку по курносому носу и вылетел из кабинета.
— Ты её совсем-совсем не помнишь? — спросила вдруг Дюймовочка и подняла на Серого огромные пронзительно-синие глазищи.
Чёрт!
— С чего ты взяла? — Сергей похлопал по карманам в поисках сигарет. Нашёл. Закурил и уселся на край стола.
— Помнишь Мариночку?
— Блондинку?
— Нет, — генеральская дочка мотнула прехорошенькой головкой. — Тёмненькую такую, с короткой стрижкой. она ещё от мужа в том году ушла, хотя у них двое детей.
— Толстуху? — Серый выпустил дым через нос и нахмурился. Как же тяжело порой с бабами. Слов нет. Вот к чему сейчас весь этот разговор про Мариночку?
— У неё просто кость широкая!
— К делу, Вер, — рыкнул Серёга.
— Она мне сказала, что ты к ним в отдел когда зашёл, тебе их шеф предложил фоторобот нашей дамы состряпать. А ты отказался.
Всё-то она знает!
— Фоторобот тут не поможет, — философски заметил он. Скрытый посыл этой фразы был непонятен даже ему самому, но Дюймовочку каким-то невероятным образом вполне устроил. Любит она загадками разговаривать.
— Ты прав, Серёжа, — пшеничные бровки сошлись над переносицей. — Прав…
— Слушай, Вер. — Серый сполз со стола. Забычковал окурок в пепельнице. Засунул руки глубоко в карманы и качнулся с пятки на носок. — Спросить тебя хочу… кое о чём…
— Ох… Серёжа… — Дюймовочка очаровательно зарделась. Нервно хихикнула и отвела взгляд.
Чего это она?
— Ты… не обижайся только. Но… — генеральская дочка смущённо улыбнулась. — Ты отличный парень, только вот… отношения на службе — это так непрофессионально! К тому же, ты мне как брат, понимаешь?
— Нет, — честно ответил Серёга.
Верочка вспыхнула, захлопала длинными ресничками и закусила губу.
— Ты не… — Несчастная явно готова была провалиться сквозь землю.
— Скажи-ка мне, что это за хреновина и для чего, — вытаскивая коллегу из пучины неловкости, Серый сунул Дюймовочке небольшой белый тюбик. — Ни слова по-русски нет. Прям засада.
— О-о-о! — протянула Верочка, открутила крышечку и понюхала. — Это средство для снятия макияжа. оно тут у тебя кончилось почти. На самом дне осталось. Где взял?
В мусорном ведре соседки, пока та спала после попытки самоубийства.
— Да так… Нашёл в одном месте.
Генеральская дочка внимательно посмотрела на него, но ничего не сказала, и Серёга был ей за это очень благодарен.
Вечер пах вином, шашлыком и близостью выходных. Сладкий вечер. отличный прям. Серый торопился домой. Точнее не домой, а к Кристине. очень уж хотелось разъяснить пару моментов. Во-первых, надо еще раз её поцеловать. Во-вторых, устроить допрос с пристрастием и выяснить, в какую передрягу она влипла и чем ей помочь. А в-третьих…
Зачем клуше, которая не красится, средство для снятия макияжа?
Прямо-таки, удивительное рядом. И надо же было ему найти этот тюбик! Он всего лишь хотел выбросить окровавленный бинт, но в силу природной грации опрокинул ведро. А там — он. Тюбик…
«Вы слепы, как крот, товарищ капитан…».
Уже нет…
— Серёжа…
Голос приковал его к асфальту у поворота к пятиэтажке.
Глубокий, с едва заметной хрипотцой.
Голос из прошлого…
«Я всегда буду любить тебя! Тебя одного!..»
Серый замер. Скрежетнул зубами и развернулся.
— Привет, Елизавета.
Он собрал все силы, чтобы придать лицу равнодушное выражение.
Лиза стала еще красивее, если только такое вообще возможно. Её волосы спускались до самых ягодиц и блестели, как начищенная медь. Рыжевато-карие глаза в обрамлении пушистых ресниц смотрели с тревогой, будто Лиза ждала, что он её ударит. Сочные губы подрагивали.
— Серёжа, можно с тобой поговорить?
— Только коротко, — холодно бросил Серый и порадовался твёрдости тона. — Я тороплюсь.
Лиза кивнула. Сглотнула нервно и отвела взгляд.
— Мы… — начала она и шумно втянула в себя воздух, словно набираясь решимости. — Мы с Аликом женимся.
Нож в сердце. И повернули. А потом вытащили и всадили снова.
— Что ж… Рад за вас. — Серёга достал сигарету и закурил. — Это всё? Или ты ждёшь моего благословения?
— Зачем ты так, Серёжа? — Лиза вскинула глаза. Красивые они у неё. Тёплые. — Алик так переживает…
— Поэтому именно тебя послал сообщить? — хмыкнул Серый. — Весьма по-мужски.
— Ему важно знать, что ты… простил.
— Я простил. — Серый глубоко затянулся. — Дальше что?
— Он… Мы… — Лиза замялась, но всё-таки собралась с духом и выпалила: — Мы приглашаем тебя на свою свадьбу!
Ничего себе, поворот! И вот как теперь отказать, чтобы не выглядеть слабохарактерным нытиком?
— Я-я… — протянул Серый, судорожно перебирая в памяти все возможные отмазки. — Не могу я. Работать буду.
— Алик уже говорил с Дыбенко, — просияла Лиза. — Пётр Петрович обещал тебя отпустить.
Подвёл ты меня, Старший. Ох как подвёл!
2