Конь осторожно ступал по щебню, но, выйдя на ровную дорогу, припустил вскачь, да так быстро, что, казалось, и автомобилю за ним не угнаться. Как ни странно, проходившие по улицам люди на всадника и его спутницу внимания не обращали. Даже не смотрели в их сторону, хотя грохот подкованных копыт по асфальту, казалось бы, должен был разнестись по всему городу.
Скакун Ульфиуса направлялся к дому Наташи, хотя девушка не говорила спасшему ее воину, где она живет.
«Наверное, я все-таки сплю, – решила Наташа. – Только вот в каком месте я заснула? Не слишком ли страшно будет просыпаться?»
Спутник ее ехал как ни в чем не бывало, безмятежно поглядывая по сторонам. Похоже, приключение его даже не взволновало. А у Наташи сердце до сих пор частило, словно в лихорадке.
– Может быть, нужно было помочь тому, которому ты отсек руку? – обратилась она к Ульфиусу, в очередной раз обернувшись.
Почему-то Наташе и в голову не пришло обратиться к новому знакомому на вы. Она вообще почему-то воспринимала этого потрясающе красивого мужчину, обнимавшего ее левой рукой за талию, как близкого родственника: отца или любимого брата.
Магистр холодно улыбнулся:
– Тому… кому? Бандиту? Ты думаешь, он бы помог тебе в сходной ситуации? По-моему, он, напротив, хотел причинить тебе вред и убить тебя без веской на то причины. Он получил по заслугам. На помощь может рассчитывать только тот, кто ее заслужил.
Наташа опешила Откровенность магистра даже испугала ее. Она думала, Ульфиус скажет, что оставаться на пустыре было опасно, что бандиту должны помочь свои. Но такого откровенного холодного заявления она не ожидала.
– А как же нравственность, гуманизм? Выходит, прав тот, кто сильнее? – горячо возмутилась Наташа, удивляясь самой себе. Еще пятнадцать минут назад она готова была удавить подонков голыми руками, представься такая возможность. А сейчас, вспоминая искалеченного Рому, она не испытывала ничего, кроме жалости.
Ульфиус пристально посмотрел в глаза спутницы:
– Ты хорошая девушка. Но какие у тебя, однако, перевернутые представления о нравственности. Ведь он умышлял зло сознательно и прекрасно знал, что творит зло. Почему мы должны испытывать к нему сострадание? Жалея его, мы сочувствуем злым делам, которые он творил, и становимся на его сторону. Значит, сами становимся злыми… Впрочем, хватит об этом. Расскажи лучше о другом. Почему они на тебя напали?
– Думаю, им приказал их начальник, – всхлипнула Наташа, вспомнив, что история только начинается. И гибель нескольких людей Кравчука только усугубляет дело.
– Зачем? – заинтересованно спросил Ульфиус.
– Я увидела что-то такое, что он не хотел никому показывать. Какую-то машину… или установку. Я ничего не поняла, но он, наверное, думает, что я узнала что-то важное.
– Любопытно, – заявил магистр, непонятно чему улыбаясь. Он вообще улыбался часто. – Часто у вас решают проблемы таким способом? Что такое необычное ты могла увидеть?
– Не знаю, – дрожа ответила Наташа. – В нашем городе еще никогда не убивали журналистов. Наверное, я действительно влезла в опасное дело.
– Вот мы и выясним, что это за дело, – заявил Ульфиус. – Любопытно…
«Да уж, хорошо рассуждать, разъезжая по городу на коне с мечом в руке, когда никто тебя не видит, – подумала Наташа. – Откуда только он взялся?»
Багровый шар солнца опускался на дома. Окна горели киноварью. Неземными красками сияли в алом свете сапфиры на груди Ульфиуса.
«Да кто же он, в конце концов, такой?» – в который раз спросила себя Наташа. Ей вдруг захотелось закричать, спрыгнуть с коня и бежать куда глаза глядят. Но дом был уже рядом, а прыгать с высокого скакуна, что ни говори, страшно.
– Приехали, Гром? – осведомился Ульфиус неизвестно у кого.
– Приехали, – подтвердила Наташа, не догадавшись поначалу, кто такой Гром. – Откуда ты знал, куда нужно ехать?
– Я не знал. Гром чувствовал, куда ты хочешь попасть. Он очень хороший конь. Всегда понимает, что нужно всаднику.
Наташа еще раз вздохнула. С дороги уже был виден подъезд, в котором она жила. На лавочке рядом с подъездом сидел Сергей Лунин, ее друг и потенциальный жених.
– Только скандала мне сейчас не хватало, – тихо вздохнула Наташа.
Сергей ожидал подругу, напряженно вглядываясь в темноту, туда, где была автобусная остановки. Он волновался, потому что Наташа назначила ему встречу, давно должна была прийти с работы, но до сих пор не появилась и неизвестно было, где она.
– Молодой человек, видимо, ждет тебя? – спросил наблюдательный Ульфиус.
– Да, – призналась Наташа.
– Но ты по какой-то причине не хочешь с ним встречаться, так? – подтвердил свою проницательность спутник Наташи.
– Верно подмечено, – смущенно улыбнулась девушка. – Но причина не в том, что я на него зла… В изорванной одежде, в компании незнакомого мужчины. Да еще и на коне. Вряд ли мое появление его обрадует. Он за меня всегда очень волнуется…
– Я могу покинуть тебя, хотя, вообще-то говоря, надеялся на твое гостеприимство, – заявил Ульфиус прямо.
Наташа покраснела. Конечно, спасший ее воин – мужчина хоть куда. В другое время и в другой ситуации она, возможно, глаз бы с него не сводила. Но Сергей… Да и вообще, может быть, он сумасшедший…
Заметив смущение Наташи, Ульфиус поспешил добавить:
– Конечно, я не имел в виду ничего предосудительного. Грома я собирался отпустить пастись, а самому ведь тоже нужно где-то переночевать. К тому же на тебя опять могут напасть. Но теперь, когда ты встретила меня, тебе будет проще справиться с проблемами.
Наташа смутилась еще больше. Действительно, нехорошо. Человек ее спас, а она хочет его на улицу выгнать. Да и оставаться одной после такой переделки… Впрочем, неизвестно, что лучше – риск встретиться с громилами Кравчука или пребывание под одной крышей с таким странным типом… В обаянии ему, конечно, не откажешь, но что он может выкинуть, неизвестно.
– Я бы с радостью, – ответила она. – Но что Сергей скажет?
Гром вышел на газон перед подъездом и остановился шагах в десяти от Сергея. Ульфиус соскочил с коня, снял Наташу и бережно поставил ее на землю.
– Мы объясним ему ситуацию, – ответил он. – Если он тебя любит, то должен был знать, какая опасность тебе угрожает, и разделить ее. По-моему, он верный молодой человек. У него симпатичное лицо и открытый взгляд.
– Он хороший. Только ревнивый очень. Впрочем, ладно. Объяснить-то мы объясним. Только слишком уж странно вы выглядите, сэр Ульфиус. – Наташа через силу улыбнулась.
– Ну, это-то как раз легко поправить, – сказал магистр. – Если уж я могу создавать иллюзию невидимости, то создание иллюзии образа – магия гораздо более низкого порядка.
Наташа улыбнулась.
– Ты все еще мне не доверяешь, – спокойно заметил Ульфиус. – И совершенно напрасно. Скажи, пожалуйста, каким ты хочешь меня видеть. Я постараюсь принять любой образ, если в нем не будет ничего позорного и предосудительного.
Стоять рядом с Сергеем, напряженно всматривающимся в даль, и при этом разговаривать в полный голос было просто восхитительно. Наташа решила, что на самом деле глупо не верить и не доверять Ульфиусу. Да, его появление ломает все ее жизненные представления – но разве не мечтала она в детстве встретить настоящего волшебника? Обидно, что встреча эта состоялась, когда она совсем перестала ждать.
– Джинсы как у того мужчины, – деловито сообщила журналистка, указывая пальцем на прохожего. – Но не кроссовки – джинсы с кроссовками носят только люди, у которых нет вкуса. Туфли как у того. – Наташа ткнула в следующего мужчину. – Черные. Рубашку клетчатую, светлую, с коротким рукавом.
Не успел отзвучать голос Наташи, как Ульфиус преобразился. Теперь перед ней стоял обычный, только очень симпатичный молодой человек. И на его ковбойской рубахе сияли голубым светом сапфиры.
– Ожерелья не надо, если можно, – мягко попросила Наташа. – И возраст – на двадцать лет старше.
Сапфиры исчезли, будто их не было, а Ульфиус превратился в еще более привлекательного зрелого мужчину. Поредевшая бородка придавала ему артистический шарм, взгляд был уверенный. Одним словом – настоящий покоритель женских сердец.