— Надеюсь, родители Карли понимают, что сбежала она не от них. Я знаю, отец у нее довольно трудный человек, но, по крайней мере, они постоянно ей твердили, что любят ее.
— А тебе твои родители будто не твердят? Даже мои психованные мамочка с папочкой и то напоминают об этом время от времени.
Арнольд замолчал, избегая моего удивленного взгляда.
— У моих этого нет в лексиконе, — выдавил он наконец. — У меня такое чувство, что они со мной просто мирятся, и так будет до тех пор, пока я их не разочарую.
— Ну, а по-моему, это не так уж плохо.
— Это так уж плохо. — И Арнольд притянул меня к себе. А потом, сменив тему, заговорил о другом: — Надо нам и правда поискать Карли. Давай пройдем по ее обычным местам, хотя бы для очистки совести, чтобы знать, что мы сделали все, чтобы могли.
Мы доехали на велосипедах до придорожного кафе на трассе № 1, где, как я знала, Карли обычно уединялась, чтобы позаниматься или сделать запись в своем дневнике. Подруга не появлялась там два дня. Мы отправились дальше, в кегельбан, где она имела обыкновение выпускать пары, сшибая кегли. Я отвела Арнольда и в публичную библиотеку рядом с Байрем-парком, там у Карли был любимый стул в нише за секцией американской прозы — еще один из ее укромных уголков. И, конечно, мы заехали на место стычки — пляж Тоддс-Пойнт-бич. Ни один из нас всерьез не думал, что Карли прячется где-нибудь за песчаной дюной или катает шары с местными пожарными. Но, как заметил Арнольд, это давало нам иллюзию участия в поисках нашей подруги. Все это растянулось на несколько часов. К четырем мы оба вспомнили, что, безумно увлеченные поисками, до сих пор ничего не ели.
Тогда мы заехали в аптеку на Мэйн-стрит, где имелся буфет. Буфетчица, хмурая женщина с карандашом в волосах, скреплявшим пучок, ярко красила пухлые губы и непрерывно жевала резинку.
— А вы, ребятки, из олд-гринвичской старшей школы? — спросила она, приняв у нас заказ.
— Совершенно верно, — кивнул Арнольд.
— А почему ж не в школе? — удивилась женщина.
— Нас на сегодня освободили от уроков, — ответил Арнольд почти возмущенно, будто уж кого-кого, а его невозможно было заподозрить в том, что он прогуливает школу.
— Это из-за той девочки, которая пропала?
— Может быть, — уклончиво сказала я.
— Я слыхала, сегодня двоих учеников задержали по подозрению, что они что-то с ней сделали.
Мы с Арнольдом изумленно переглянулись.
— А вы не слышали, какие у полиции улики против них? — спросил Арнольд.
— Вроде бы велосипед той девочки нашли в Байрем-парке, а двоих ребят, которых арестовали, видели там примерно в то же время, что и ее. И говорили, что у них вроде имелся на нее зуб…
Дожевав сэндвичи с горячим сыром и допив холодный чай, мы снова вскочили на велики и поспешили к миссис Коэн. Постучав, мы почти не удивились, когда дверь открыла моя мать.
— А вы что здесь делаете? — спросила она.
— Мы услышали, что в Байрем-парке нашли велосипед Карли, — сообщила я.
— И хотели поддержать миссис Коэн, — добавил Арнольд.
Мама смотрела на меня исподлобья, давая понять, что знает, что я нередко искала убежища дома у Коэнов.