В ладони одной руки у нее был маленький кролик, а на ее плече сидела белка. Белки могли быть опасными, но он знал, что ей не причинят боль. Ее сострадание к животным было первой вещью в ней, которая затронула его сердце.
Его мечты мелькали от одной сцены к другой, бессмысленно и непоследовательно, и теперь они лежали в том поле рядом, держась за руки.
Глубокие чувства переполняли его, потому что она была его, неважно, что лишь на короткий миг. Она наклонилась. Из-за солнца позади нее он не мог видеть ее лица, но он чувствовал ее мягкие губы на своей щеке.
Сон, возможно, стал бы чувственным, если бы он продолжился. Его мечты обычно были горячи и страстны, когда она была в них, а она была в них слишком часто. Когда он бодрствовал, его мысли о ней расстраивали его, потому что она была «за чертой» — замужней женщиной.
Она поместила его в двухнедельный ад на том рейсе полтора месяца назад. Она понятия не имела, насколько он хотел ее. Но потому что она уже была замужем и счастлива, и ехала навстречу мужу, он отступил. Это была одна из самых трудных вещей, которые он когда-либо делал, и он приложил все усилия, чтобы избегать ее. Но в то время как он не хотел видеть ее снова, он просто не мог забыть о ней. Его влекло в ней все — ее личность, ее красивое лицо, ее улыбка, ее сочное тело…
Это был голос Джереми Мэлори, который рассеял мечту и разбудил его. Старший сын Джеймса. У Джереми были темные волосы и глаза цвета синего кобальта, которыми обладали только несколько Мэлори. Он не походил на своего отца, который был белокурым и зеленоглазым, а был копией своего дяди Энтони — что служило источником развлечения для большей части семьи.
— Дэнни и я вернулись этим утром домой из нашего свадебного путешествия, — объяснял парень. — Вы можете вообразить мое удивление, когда мой дворецкий немедленно потянул меня в сторону — он не хотел беспокоить мою жену — и сказал мне, что вы вчера вечером подняли на ноги всех слуг. Потом он вручил мне это. Это было оставлено внизу у парадных дверей.
«Это» было запиской, которую Джереми вручил Энтони. Очевидно, ожидание было закончено.
— Опять доставили не по тому адресу? — предположил Бойд, садясь и стараясь прогнать сон. — Эти люди, очевидно, не очень хорошо знают вашу семью.
— Проснись, янки, — Джереми приветствовал его, добавляя: — Если бы они хорошо знали нашу семью, они бы никогда не сделали это.
— Верно, — согласился Бойд.
Семья Мэлори была не только очень большой, очень богатой и очень влиятельной. Эти два младших брата, Джеймс и Энтони, были отчаянными повесами в своё время, никогда не упускали поединок, на кулаках ли или пистолетах, они были также известны тем, что были весьма опасны. Вы не перейдете дорогу Мэлори, не пожалев об этом. Очень.
Энтони не обращал внимания на двух младших мужчин, поскольку он посмотрел на записку, затем бросил ее на стол перед Бойдом:
— Завтра!? Они действительно думают, что я не смогу достать деньги сегодня? Я вытянул бы своего банкира из кровати в случае необходимости.
Бойд взял записку. Она была намного более детальна, чем первая. В ней упоминалось место, время, дата, и, наконец, что выкуп должен был доставить какой-нибудь другой член семьи, и что Энтони не должен быть вовлечен в это дело или находиться недалеко от места обмена. Это было подчеркнуто дважды. Они не могли хорошо знать семью, но казалось, будто они действительно знали Энтони Мэлори. Было много ошибок в правописании, но это не важно.
— Ты знаешь, сколько денег они хотят? — спросил Джереми своего дядю.
— Деньги — это деньги! Я не торгуюсь за жизнь своей дочери.
— Совершенно верно, — кивнул Джереми. — Кого ты собираешься послать, чтобы сделать обмен?
— Я пойду, — немедленно предложил Бойд.
Его проигнорировали, или, возможно, просто не услышали. Он прочистил горло, чтобы сказать это громче, когда Энтони сказал:
— Я послал бы Дерека, но на этой неделе он в Хаверстоне у отца.
— Дядя Эдвард? — предложил Джереми.
— Нет, мой брат на севере по делам.
— Нет никакой причины, почему… — Бойд попробовал еще раз, но он снова был проигнорирован.
— Я думаю, что я мог бы послать за Дереком. Есть достаточно времени, чтобы он смог возвратиться в Лондон до вечера.
— В этом нет необходимости, — сказал Джереми. — Я пойду.
Энтони фыркнул:
— На расстоянии ты выглядишь точно так же, как и я. Ты не подходишь.
Джереми усмехнулся, когда говорил: