Думаю, что не ошибусь, если скажу, что скрупулезное рассмотрение преступлений нацистских организаций предоставило в распоряжение юристов всего мира интересный материал как для развития юридической науки, так и для судебной практики. Опыт Нюрнбергского процесса, несомненно, может послужить подспорьем для судей, обвинителей и адвокатов, которым суждено будет рассматривать дела преступных организаций. Надеяться на то, что таких организаций скоро совсем не будет, пока, к сожалению, не приходится. Нюрнбергский трибунал впервые предпринял попытку рассмотрения вопроса в международном масштабе. Не мне, наверное, судить о том, насколько эта попытка удалась.
Давая характеристику принципам и целям каждой организации и подтверждая конкретными примерами ее преступность, обвинители в заключительных речах стремились лишить высокий суд малейшей возможности усомниться в справедливости предъявляемого обвинения и требуемого наказания.
В приговоре Трибунал признал преступными руководящий состав НСДАП, гестапо, СД и СС.
Дела житейские
А за стенами Дворца юстиции жаркое лето, буйство цветущих деревьев и пение птиц. Но всё это не для нас. Долгие часы проводим мы в зале суда, и нашей работе, кажется, не будет конца, как не будет конца тому злу, которое творят существа, именуемые людьми.
Жизнь, между тем, идет своим чередом. Каждое утро мы просыпаемся в нашей столь непривычно для нас благоустроенной вилле с огромными холлами на первом этаже, с балконами, прекрасными спальнями и ванной комнатой, снабженной всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами, на втором.
Наша Люся, руководитель советской группы письменных переводчиков, замечательный человек и прекрасный специалист, не в силах оторваться от ванны. Всю жизнь она прожила в московской густонаселенной общей квартире с одним умывальником и с одним туалетом на сорок человек. Поэтому в Нюрнберге дисциплинированная и тактичная во всём остальном Люся в шесть часов утра запирается в ванной комнате, ходит там босыми ногами по выложенному красивыми плитками теплому чудо-полу, опускается в нежно-голубую ванну и забывает всё на свете в белоснежной пене «бадуса-на». Идет время, и мы, остальные обитатели дома, напрасно пытаемся достучаться в дверь ванной, добраться хотя бы до умывальников и посмотреться в большие зеркала, как это необходимо женщинам, отправляющимся на работу. Мы еле-еле успеваем проглотить американский завтрак и на стареньком автобусе советского производства отправляемся во Дворец юстиции.
Каждый спешит здесь на свое рабочее место. Но вот в середине дня мы все вновь встречаемся в столовой, где ловкие американские повара с поварятами в белоснежных халатах и колпаках раздают обед. Действует система самообслуживания, возможно, впервые введенная на Международном процессе и затем получившая столь широкое распространение во всём мире. Здесь обедают все, кроме, конечно, судей, обвинителей и подсудимых. С кем только не сведет вас случай за обеденным столом.
И вот однажды… Как часто приходится мне так начинать свой очередной рассказ.
Незабываемая встреча
Мы давно уже привыкли к системе самообслуживания. Надо подойти к длинной стойке с подносом и получить свою порцию. А затем следуют долгие поиски свободного места затем или иным столом. Для этого приходится передвигаться, лавируя среди обедающих с нагруженным подносом в руках. Не так-то это просто! И каждое свободное место кажется вам «землей обетованной», к которой вы устремляетесь сразу же, как только увидите его.
Так было и в тот памятный день. Я сразу же увидела стол, за которым сидел всего лишь один человек в американской военной форме. К американским военным мы в Нюрнберге давно привыкли. И я без промедления направилась к этому столу, стараясь донести и не расплескать суп свой и не уронить булочку в суп чужой.
Эту нелегкую задачу я выполнила, достигла заветной цели, опустилась на свободный стул и, поставив на стол поднос, наконец взглянула на моего соседа. Воинским званием он поразить меня не мог: всего-навсего старший сержант. Внешний вид также был довольно типичен для американского служаки: мощная фигура, мясистый нос. Правда, в добавок к этому у него был тройной подбородок. При таком питании и это не диво! Но меня поразило его необычайно суетливое, услужливое поведение. Как только я появилась, он сорвался с места и принес бумажные салфетки, которых почему-то не было на нашем столе. Затем он осведомился о моем аппетите, подал мне соль и в конце концов заявил, что готов сделать для меня всё, что я ни прикажу.