— Ты с ума сошел, принц, — вместо приветствия вымолвил Ксавьер и бросил недокуренную сигарету на газон. — Живо в машину. Дальше мы сами разберемся.
Амадео не возражал. Сев на заднее сиденье, он практически сразу отключился, прижимая к себе Тео.
Следующую неделю он провел в постели. Жан Лесфор строго-настрого запретил ему даже думать о том, чтобы вернуться к работе, а бдительная Роза следила, чтобы хозяин безукоризненно выполнял рекомендации врача. Тео изо всех сил помогал экономке — сам приносил лекарства, строго следил, чтобы Амадео принимал их, даже читал по слогам свои любимые сказки, чтобы папе не было скучно.
В первую ночь после произошедшего Амадео приснился кошмар, и он вскочил среди ночи, чтобы проверить, на месте ли Тео. Мальчик мирно спал в своей кровати — вечером он усиленно упрашивал Розу разрешить ему поспать с отцом, но та категорично заявила, что он заразится, и отправила его в детскую. Даже Тео понимал, что с экономкой спорить бесполезно, поэтому подчинился.
Амадео неслышно подошел к нему. Тео крепко спал, стискивая в объятиях любимого кролика и, судя по всему, никакие кошмары его не мучили. Амадео присел рядом и заботливо подоткнул одеяло.
Утром Роза страшно ругалась, обнаружив Амадео, спящего в детской, зато Тео был вне себя от радости. Но торжественно пообещал Розе, что теперь сам будет следить, чтобы папа лечился как следует, выпросив тем самым право ночевать в его комнате.
Похороны Лукаса прошли без участия Амадео. Во время расследования выяснилось, что Лукас в порыве гнева убил тестя, а затем покончил с собой. Виктория выжила, но неделю пролежала в коме. Тело Сезара обнаружилось на втором этаже семейного особняка Лаэрте, в его кабинете. Он лежал на столе, из шеи торчала дорогая перьевая ручка, которой он обычно подписывал контракты. Что явилось причиной конфликта, следствию установить не удалось, а Виктория отказалась говорить. Дело закрыли за смертью обвиняемого.
Неделю спустя Амадео и Ксавьер встретились в баре. Джо, как обычно, разыгрывал добродушного весельчака, бегая вдоль стойки и прикрикивая на двух чрезмерно разошедшихся спорщиков за столиком в дальнем углу. По телевизору шли новости, в которых обсуждался судебный процесс над Крейгом Беррингтоном, бывшим мэром города.
— Да говорю я тебе, казнят! Точно казнят! — доказывал один, крупный мужчина в ярко-красном жилете. Лицо по цвету почти сравнялось с одеждой — несколько выпитых бокалов пива уже вовсю разгулялись.
— Запрещена у нас смертная казнь! Или ты забыл? — ехидничал в ответ второй, сухощавый мужичок, который тянул только первый бокал. — Запрещена! Сколько еще вдалбливать это в твою пустую башку!
— Это у меня она пустая?!
— А что там есть, кроме нескольких пинт пива? Ты им так уже накачался, что оно скоро у тебя из ушей польется! — не уступал второй.
— А ну тихо! — рявкнул на них Джо, затем, как ни в чем не бывало, повернулся к Амадео и Ксавьеру. — Вам как обычно, господа?
— Как Тео? — спросил Ксавьер, принимая стакан у Джо. — Оправился от шока?
— Уже давно, — улыбнулся Амадео. — Я боялся, что его будут мучить кошмары, но он спит очень крепко.
— Он теперь в безопасности. Больше нечего бояться, — Ксавьер сделал глоток. — Но было несусветной глупостью с твоей стороны соваться к Лукасу в одиночку.
— Прости, — покачал головой Амадео. — Иначе я не мог. Знал, что Лукас может выкинуть любую мерзость, поэтому и не взял никого с собой.
— Сожалеешь о его смерти?
Амадео надолго замолчал, глядя в стакан с виски. Ксавьер уже решил, что тот не ответит, но тут друг заговорил:
— Жизнь Тео мне дороже Лукаса, — голос странно сел, будто принц все еще не оправился от болезни. — Я не хочу, чтобы мой сын все время боялся, что его похитят и сделают с ним что-то, только чтобы досадить мне. Уверен, ты тоже не хотел бы такого для дорогого тебе человека, — он на мгновение взглянул на Ксавьера, но тут же снова опустил голову. — Лукас не остановился бы, я слишком хорошо его знаю. В следующий раз все могло бы закончиться намного хуже, — он выпрямился, залпом опрокинул в себя виски и поморщился. — Я в порядке. Спасибо, Ксавьер.
— Если так, то окажи мне услугу, — усмехнулся тот. — Убери это печальное выражение с лица. Оно тебе не идет.
Джо с любопытством прислушивался к разговору, не обращая внимания на снова начавших спорить приятелей за столиком. Полотенце в руках так и мелькало, он тщательно скрывал свою заинтересованность, тем не менее выставляя ее напоказ. Амадео знал, что это старый испытанный прием — посетители не выдерживали такого плохо скрываемого любопытства и выкладывали о себе все.