— Всего на один рейс, — продолжал шептать Хесус. — Недалеко от границы со Штатами. Награду вы получите более чем достойную.
— Ладно, хорошо, — прервал его Фернандо. — И какую же награду я получу, если обеспечу вам безопасный полет?
Мальверде наклонился ближе. В карих глазах блеснул озорной огонек.
— Как насчет нескольких граммов «жемчужинки»?
Лопес поперхнулся. Такого он точно не ожидал. Все это смахивало на какую-то шутку, и теперь он еще больше уверился, что его разыгрывают. Едва подавив разочарование, он поднялся.
— Сожалею, но ничем не могу вам помочь. Вы явно пошутили, а здесь решаются серьезные вопросы. Всего доб…
Посетитель вздохнул и достал из кармана пиджака небольшой пакетик.
— Так и знал, что мне не поверят. Никто никогда не верит. Не желаете ли удостовериться, что я не лгу, прямо здесь и сейчас?
Фернандо нерешительно замер. Часть сознания продолжала твердить, что это чья-то злая шутка, не может существовать в природе подобной чистоты кокаин, а другая тянулась к пакетику в нестерпимом желании попробовать и убедиться, что это не так.
— Давайте. — Мальверде протягивал ему пакетик. — Это бесплатно. Вне зависимости от того, согласитесь вы или нет. Но если мы с вами договоримся, получите еще.
Лопес прошел к двери и запер ее на ключ. Руки едва заметно дрожали — так велико было вожделение припасть наконец к легенде.
— Хорошо, — сказал он, стараясь ничем не выдать обуревавшего его желания. — Но если вы меня надули, можете отправляться на все четыре стороны.
Проситель пожал плечами и молча протянул Фернандо дозу.
Дураком Лопес не был, поэтому не стал пробовать кокаин прямо на глазах Мальверде, несмотря на то, что был уверен, что камеры при нем нет — на входе стояли обязательные металлоискатели. Он прошел в прилегающий к кабинету крошечный туалет и там взял пробу.
В мозгу будто взорвалась маленькая атомная бомба. Перед глазами заплясали разноцветные искорки, нос будто сунули в жидкий азот. Фернандо понятия не имел, сколько он простоял, таращась в небольшое зеркало над раковиной, но это было чудесно. Гораздо лучше всего, что он когда-либо пробовал. По всему телу прыгали крохотные ледяные иголочки, зрение обрело особую четкость — он мог видеть мельчайшие поры на своем носу, даже не напрягаясь, и это было самое прекрасное зрелище из всех, что он когда-либо видел!
— Что ж, сеньор Мальверде. — он снова опустился на стул и сложил пальцы домиком, стараясь не показывать распиравшего его счастья. — Думаю, мы с вами сработаемся. Когда вам нужен аэродром?
Через десять минут Хесус Мальверде вышел из здания Национального института по борьбе с наркотиками и сел в пыльный автомобиль.
— Как все прошло? — спросил водитель.
— Отлично. — «Мальверде» отклеил пушистые усы и, морщась, потер подбородок. — Ужасно колючие! Будто с ежиком полдня проходил!
Он стянул пиджак и бросил на заднее сиденье. Затем расправил футболку с изображенным на ней штурмовиком из «Звездных войн» и надписью: «А ты записался в имперский отряд?» и скомандовал:
— Поехали, Шон.
— Куда именно, босс? — спросил тот, выруливая на дорогу.
Тот усмехнулся и сунул в рот леденец.
— Встречать гостей.
Грегорио Винченце сидел на диване в гостиной особняка Солитарио, Паоло умостился у него на коленях. Оба кутались в большой пушистый плед — из дома они уезжали в спешке, времени переодеть пижамы не оставалось. Грегорио не переставал корить себя за то, что оставил Амадео на растерзание бандитам. Как он мог подчиниться и уйти? Но если бы не ушел, тот ужасный человек забрал бы Паоло…
Грегорио крепче обнял сына и уткнулся лицом ему в волосы. Его раздирали противоречия, а человек, сидящий напротив, пугал одним своим видом, отчего легче не становилось.
— Почему сразу не позвонили мне? — спросил Ксавьер. Он едва сдерживал гнев — принц был так близко! А теперь снова придется скакать по следам и надеяться, что они не остыли.
— Амадео звонил. — Грегорио поежился — его все еще бил озноб. — Ваш телефон был недоступен, а с кем-то еще он побоялся связываться.
— И я звонил из больницы, — подал голос Рауль. Он, наклонившись вперед, сидел в кресле напротив. — Вы не взяли трубку.
Ксавьер грязно выругался про себя. Утром он обнаружил полностью разряженный телефон — беспрецедентно! — и убеждал себя, что за ночь ничего не случилось. Ситуация редко выходила из-под контроля, но почему именно сейчас? Он подавил желание разбить стеклянный журнальный столик и в который раз пожалел, что больше не курит.