Гильермо не разозлился. Он безразлично пожал плечами и снова повернулся к Амадео.
— У нас есть еще два дня. Уверен, вы сможете что-то припомнить о планах вашего друга.
— Я же сказал, мне ничего неизвестно. Я даже не знал, что он в Мексике, пока не услышал от вас.
Эррера буравил его взглядом. Затем поднялся, оттолкнув стул ногой. Тот ударился о стену и опасно пошатнулся, но не упал.
— Ладно. Будем считать, что я вам поверил. Вы голодны? Эй, Пабло, сгоняй-ка за едой, только смотри осторожней, не наткнись на легавых. — Он приложил руку к груди и слегка поклонился. — А вам, сеньор Солитарио, придется немного погостить у меня. Места здесь немного, но Пабло ночует в похоронном зале и докучать не будет.
Амадео бросил обеспокоенный взгляд на Мигеля, но тот как ни в чем не бывало встал и направился к выходу. У двери он обернулся и, приложив руку к невидимой шляпе, улыбнулся.
— Вынужден с вами проститься, Амадео. Не беспокойтесь, это всего на несколько дней. Потом сможете вернуться домой.
— Мигель! — крикнул он, вскакивая, но тот уже скрылся за дверью вместе с Тони.
— Присядьте, сеньор Солитарио. — Гильермо Эррера положил руку ему на плечо, и Амадео отшатнулся. Внезапно комната показалась очень тесной, и он в панике метнулся к узкому окну.
Эррера не пытался его остановить, зная, что сквозь него Амадео не протиснуться. Даже помог открыть створку, как следует стукнув по ней кулаком и вышибив присохшую краску из щелей.
— Подышите немного, — тихо приговаривал он. — Клаустрофобия — вещь поганая, никогда не знаешь, где выстрелит.
— Вам… — Амадео зажмурился и жадно вдыхал влажный воздух. — Вам и это обо мне известно?
— Гарсиа рассказал. Вообще-то ваши апартаменты вон за той дверью, но вам они покажутся тесноватыми, так что придется обосноваться на диване. Не возражаете?
— А если бы возражал, какое это имело бы значение?
— Никакого, — в голосе Гильермо слышалась улыбка. — Послушайте, я не собираюсь вас убивать, калечить или что-то в этом роде. Бояться меня не стоит. Мне нужно уладить кое-какие дела, и для этого вам придется какое-то время побыть моим гостем.
— Я вас не боюсь. И не позволю навредить Ксавьеру, ни за что на свете.
Поняв, что ничего не добьется, Гильермо едва слышно вздохнул и ушел в комнату, притворив за собой дверь. Амадео стоял у открытого окна, вдыхая запах вновь начавшегося дождя. Голова закружилась, перед глазами заплясали черные точки, и он протянул руку, чтобы схватиться за створку окна, однако нащупал пустоту. Ноги подогнулись, и он провалился в темноту.
— А это — мое убежище, — сказал Энрике, включая свет.
Погруженная в темноту комната ярко осветилась — люстра под потолком отбрасывала разноцветные блики на битком набитые книгами высокие полки. Ксавьер в жизни своей не видел столько книг, ни дома, ни у Жаклин. У последней имелась библиотека, но все издания в ней выглядели так, словно их никогда не открывали и купили для красоты — кожаные переплеты, выведенные золотом названия, сплошная шикарность и ни грамма смысла. Здешние книги имели потрепанный вид, их явно частенько читали и перечитывали.
— Убежище? — эхом повторил Ксавьер. Последнее, что сейчас его интересовало — это причуды местного наркобарыги, тем более книги. Распотрошить бы тут все да поглядеть, может, кто сделал закладку с волшебным зельем…
— Да. — Энрике подошел к ближайшей полке и любовно погладил корешки. — Когда дела идут плохо, я прихожу сюда. Беру любую книгу, прочитываю пару страниц… — Он поймал взгляд Ксавьера. — Что? Смешно звучит?
— Нет-нет. — Ксавьер с трудом спрятал улыбку. Очень странно было представлять главу могущественного картеля вон в том мягком кресле, с книгой в руках. Воображение, как назло, подкинуло еще и клетчатый плед с чашкой какао, и он едва не расхохотался, на мгновение забыв про вожделенную дозу. — Нисколько не смешно.
— Я не обижаюсь, — улыбнулся Энрике. — Это действительно странный способ успокоения среди людей нашей профессии. Большинство обращается к наркотикам, чтобы снять напряжение, но я придерживаюсь правила: не употреблять то, чем торгуешь.
Ксавьер отвел взгляд. Уже вторую неделю он жил в асьенде Гальярдо и то и дело пытался достать где-нибудь хоть щепотку порошка. Но наркоторговец Энрике Гальярдо оказался человеком строгих правил — за малейшее подозрение в употреблении наркотиков среди своих людей следовало немедленное увольнение, а в особо запущенных случаях — перевод на дно Мексиканского залива кормить акул. Поэтому никто не рискнул помочь Ксавьеру и добыть дозу. За территорию асьенды его тоже не выпускали — приказ Энрике. Что этот тип вообще о себе мнит?