Амадео посмотрел Энрике в глаза.
— Похитил моего сына. Остриг ему волосы. Переломал пальцы. И это далеко не все, за что он заслужил вечно гореть в Аду.
Тот отвел взгляд и принялся заматывать бинт.
— Понятно. Со мной следует поступить так же, верно? Или даже хуже. Я ведь тоже похитил сына дона Винченце. Еще и убил.
— Прекратите говорить об этом с такой легкостью.
— Почему? К убийству привыкаешь. Самый простой способ свыкнуться — заниматься этим снова и снова. — Энрике завязал бинт. — Но вы не такой, Амадео. У вас не взгляд убийцы. Вы никогда не станете таким чудовищем, как я.
8
Цена предательства
Ксавьер стоял на вертолетной площадке на крыше виллы и напряженно всматривался в подернутое серыми тучами небо. Треск автоматных очередей и грохот пистолетных выстрелов мешали расслышать стрекот, на который он так надеялся. Ребекка сказала, что ей удалось передать координаты, но когда и с какой стороны прибудет помощь — неизвестно.
— Черт, если они прилетят до того, как нас убьют, это будет большая удача, — проворчал Гонсалес, оглядываясь на дверь, ведущую на второй этаж, откуда доносились звуки борьбы и громкие вскрики. Оставшаяся охрана не сводила с нее дул пистолетов, но долго они не продержатся. — Говорят, что вы заговорены, сеньор Санторо, но ваше недавнее ранение рассыпало поверья в прах.
— Разве? — рассеянно отозвался Ксавьер. — Тогда почему я еще жив?
— И то верно, — хмыкнул Гонсалес.
Две черные точки появились над горами, и Ксавьер едва не вскрикнул от радости. Наконец-то! Каким только чудом Ребекке удалось пробиться сквозь мощный заслон многовековых камней — неизвестно, но она определенно заслуживает премии.
— Назад! — крикнул он, отступая к стене. Sicarios последовали его примеру, освобождая вертолетную площадку.
Большой черный вертолет, вращая лопастями, опустился точно в ее центр. Ксавьер заметил на фюзеляже Багза Банни и раздраженно фыркнул. Впрочем, он еще никогда не был так рад видеть Мигеля Гарсиа, который высунулся из кабины и помахал рукой. На голове у него красовались огромные наушники.
— Pronto, pronto! — крикнул он.
Медлить никто и не собирался.
Оба вертолета (на втором красовался кот Сильвестр, а за штурвалом сидел приземистый начальник охраны Шон) поднялись в воздух, забрав всех выживших. В кабине с Ксавьером оказались Гонсалес, Киан и Моралес. Нуньес взобрался последним и, тяжело дыша, повалился на пол. Мигель кивнул Тони, и тот, шагнув к барону, ногой спихнул его обратно на крышу. Тот брякнулся с высоты трех метров и закорчился от боли, не в силах даже вскрикнуть — удар вышиб весь воздух из легких.
— Что вы… — раскрыл рот Гонсалес, бросаясь к двери, но Мигель жестом остановил его.
— Я вам все объясню! — прокричал он. — Только поднимемся выше!
Он сказал что-то пилоту, и вертолет двинулся в сторону гор.
Через полчаса обе птички приземлились, и Киан первым выскочил из вертолета с пистолетом наизготовку. Но к ним спешили только двое: тоненький рыжеволосый парнишка и высокий блондин в белом халате.
— Как все прошло? — крикнул второй.
— Отлично!
Винт остановился, и Мигель выбрался из кабины, на ходу снимая наушники. Гонсалес не без опаски ступил на землю, следом плюхнулся Моралес, которого от души пнул Тони. Никто не сделал попытки помочь ему.
— А здесь неплохо. — Перес закурил сигару и сдвинул шляпу на затылок. — Надеюсь, мы не попали из огня да в полымя.
— Обижаете, сеньор Гилберто. — Мигель распахнул двери дома, и посетителей окатил холодный кондиционированный воздух. — Если бы я хотел от всех вас избавиться, попросту оставил бы там. Корнелиус, будь добр, принеси чего-нибудь освежающего.
Гости расположились в просторной гостиной. Еще в прошлый раз Ксавьера поразил контраст между хозяином и его натурой избалованного ребенка: здесь не было никаких мультяшек: ни «Звездных войн», ни чебурашек, ни так любимого Мигелем Тазза. Гостиная во вполне сдержанных тонах, везде чисто.
— Теперь вы объясните, что это такое? — спросил Гонсалес, принимая из рук Корнелиуса высокий бокал с чем-то зеленым.
— Тархун. — Мигель закинул ногу на ногу.
Гонсалес захлопал глазами.
— Что?
— Ваш напиток. Называется тархун.
— Да я не о том! — рассмеялся Гонсалес. — Почему вы столкнули Диего? Он не убился, конечно, но его наверняка грохнули.
— Сомневаюсь, что солдаты будут убивать своего же нанимателя.